Мажор молча наблюдал, как я оглядываюсь по сторонам. Взгляд у него был тяжёлый, тёмный, от него по коже бежали мурашки. Я поспешила перейти к делу.
– Где ваш котёл?
– Идёмте, – кивнул Никитин и двинулся вглубь дома, по дороге повсюду включая свет.
На цокольном этаже располагалась прачечная и душевая. Очень рационально. Я подошла к напольному котлу той же модели, что и у моей бабушки. Кажется, решить проблемы с отоплением в этом доме будет очень просто.
– Смотрите, – я подвела мажора к неприметной, закрытой крышкой розетке в углу помещения и воткнула в неё свисавшую рядом вилку, – система просто не подключена в сеть.
Оживший котёл тут же подтвердил мои слова и негромко загудел.
– К утру дом прогреется, а горячая вода появится гораздо раньше, – я улыбалась и проговаривала слова громко и чётко, как слабоумному.
Мажор краснел и отчётливо скрипел зубами. Ещё бы – так сглупить.
– Но ведь это газовый котёл… – попытался он объяснить свою оплошность.
– Но розжиг-то электрический, – осклабилась и на волне триумфа двинулась обратно к лестнице. Всё-таки хоть немного реабилитировалась после фиаско с ужином.
– Спокойной ночи, – пожелала я Никитину почти у самой двери и уже протянула руку, чтоб открыть её, но не успела.
Мажор перехватил моё запястье и развернул к себе. Я не успела ничего понять, как оказалась прижатой к стене, а ненасытные мужские губы уже терзали мой рот.
Я не хотела, это происходило против моей воли. Я должна была сопротивляться, но тело предавало, оно оказывалось мне подчиняться. Вместо того чтобы оттолкнуть Никитина, сама прижалась к нему и застонала, запуская меж своих губ его настойчивый язык. Я не понимала, что творится, и не контролировала происходящее. Меня бросило в жар, ноги подкосились. Чтобы не упасть, пришлось обхватить руками твёрдое мужское тело.
– Ты такая горячая кошечка, – прошептал мажор, на секунду отрываясь от моего рта, чтобы начать покрывать поцелуями шею.
Мои глаза были закрыты, а сознание находилось на другом краю вселенной, поэтому я пропустила момент, когда открылась входная дверь, и услышала лишь возмущённый вопль:
– А ну отойди от неё, придурок!
За ним сразу же последовал удар. Я ощутила лишь быстрое движение воздуха и начавшего оседать мажора. И только затем открыла глаза.
Сознание возвращалось медленно. Меня всё ещё потряхивало от возбуждения. Я ощущала только тяжесть мужского тела, которое не могла удержать, и оно мешком шмякнулось на пол.
Напротив стояли опешившие Ванька с Митькой, сыновья Галухина, и испуганно смотрели на тело.
– Я ж его только легонько в ухо… А он чего… – бормотал побледневший Митька, созерцая дело рук своих. Точнее кулака.