Но он так мягко смотрит на Маруську, так осторожно, даже в чем-то несмело гладит её по плечику… Мне даже говорить ничего не хочется, чтобы нечаянно не спугнуть…
Может, у него кризис среднего возраста? Смысла, там, в жизни не хватает?
Ох, нет, это как-то слишком просто и не очень убедительно… Ну, по-крайней мере мне не верится.
А говорить и спугивать все равно не хочется…
— Курточку берете? — высовывается из-за вешалки бдительная продавщица.
— Все берем, — невозмутимо откликается Ветров, — и джинсы, и футболку, и что там мы еще вас просили на кассу отнести?
В глазах девушки явственно отражается премия за хорошие продажи, которую она в этом месяце гарантированно получит…
А вот ликующего писка со стороны Маруськи я почему-то не слышу. Она вроде только что вертелась перед нами, неужели совсем не рада? Голос потеряла от стольких восторгов?
Я оглядываюсь на дочь, и вдруг понимаю, что она натурально вырубается на плече Ветрова.
Если смотреть правде в глаза — за окошком уже даже смеркается… Наш маленький Энерджайзер разрядился мгновенно, окончательно вымотанный таким количеством ярких эмоций.
Ну и… Что с этим делать вообще? Сразу скажу — будить жалко!
— Яр, — от того, что я произношу его имя шепотом, Ветров как-то странно дергается, а его взгляд, острый, как опасная бритва, вообще непонятно как не оставляет на моей щеке глубокий порез. — Тише, — я указываю ему взглядом на Маруську. Нет, её можно разбудить и…
Ветров осторожно сдвигается, позволяя Маруське сползти ему на другое плечо. Он явно хочет поднять её на руки, но двигается несколько неуклюже, а когда Маруська начинает сонно копошиться, пытаясь то ли вынырнуть из дремы, то ли заявить свой протест против нас, её тормошащих, — Ветров и вообще замирает, боясь спугнуть. И вглядывается в Маруську как в темную воду, пытаясь рассмотреть там, в глубине, золотых рыбок…
Мне кажется — я вижу его лицо. Нет, не то, где глаза, рот и прочие важные для человека биологические гаджеты, а настоящее лицо Ярослава Ветрова. То, которое он никогда не являет миру, то, что прячется под добрым десятком масок.
Как в ту секунду, когда он просил нашу с ним дочь посмотреть на него, так и сейчас — когда Яр смотрит на нашу все крепче засыпающую Плюшку, как на сакральную святыню. И даже лишний раз не дышит. Смотрится таким искренним…
Интересно, как быстро ему надоест?
Можно ли вообще надеяться, что вот это свое отношение Ветров сможет сохранить хотя бы год? Хотя, если они там сообразят с Кристиной ему кошерного наследничка, так моя дочь уже и потеряет для него ценность.