«…купила их специально… изготовили на заказ…» — слышал он бормотание её разума.
«Да? — послал он в её сторону. — Расскажи мне».
«Они рассчитаны на удерживание вампиров, — послала она. — Они сделаны специально для удерживания вампиров. Это значит, что ты не сумеешь их сломать, Ник. Это значит, что тебе придётся попросить, бл*дь. Тебе придётся просить о том, чего тебе хочется… может, даже уговаривать меня на это…»
Та боль в его груди усилилась.
Он издал очередной стон, но сумел сохранить мысли ясными.
«Мало толку, если я разгромлю твоё кресло», — заметил он.
«Они не для кресла, — послала Уинтер. — Я встроила органику в кровать. Дома, — пояснила она. — Я действительно могу приковать тебя там наручниками. По-настоящему. Я могу приковать тебя, и ты не сумеешь вырваться. Анти-вампирское. Всё это анти-вампирское… и поверь мне, Ник, мы этим воспользуемся…»
Боль прокатилась по нему рябью, такая резкая, такая неожиданная, что он издал очередной сдавленный звук, крепче стискивая её волосы.
«Тебе нужна помощь, — парировала она в ответ. — У тебя проблемы с контролем и доверием… и миллион других проблем, которые, по моему мнению, нам нужно прорабатывать одну за другой, трахаясь до полусмерти…»
Ник издал хриплый смешок, крепче сжимая её волосы.
Боль пронзала его грудь.
Он не знал, была ли это его боль.
Он не знал, была ли это её боль.
Он не должен был испытывать боль. Это фишка видящих… а не вампиров.
Он вообще не понимал эту боль.
Не понимал.
Он никогда прежде не чувствовал такого…
На мгновение эта боль усилилась.
«Хрень собачья, — пробормотал его разум. — Ты понимаешь. И ты испытывал… ты это испытывал. Ты это знаешь…»
Уинтер остановилась.
Что-то в её разуме остановилось ещё до того, как она прекратила свои физические действия.
Медленно, чувственно выпустив его изо рта, Уинтер посмотрела на него — её сине-зелёные глаза помутились, боль исказила её черты и линию поджатых губ. Просто при взгляде на неё, при виде этого выражения на её лице боль ухудшилась в сто раз, наполовину ослепив его. Когда зрение вернулось к нему, Уинтер по-прежнему смотрела на него, и он почувствовал, как боль вновь устремляется к пику…
Он по-прежнему не знал.
Он по-прежнему понятия не имел, его это боль или её.
«Я знала, — послала Уинтер через кровь. — Бл*дь, я знала. Чёртов лжец… чёртов лжец. Это тот видящий, о котором ты мне рассказывал, с которым ты был раньше. В которого ты влюбился…»
— Уинтер, — прорычал он. — Нет.
— Враньё.
— Уинтер…
— Валяй, — сказала она, крепче сжимая его член ладонью. — Отрицай. Отрицай то, что я только что услышала, Ник. Скажи, будто мне это послышалось.