— Я не думаю… — начал он.
Сработал пронзительный сигнал тревоги.
Техник на полу, который возился с тем, что теперь выглядело как светящиеся внутренности в зелёном ведре, резко поднялся на ноги.
Он подошёл ко второй открытой панели, возле которой на коленях стоял другой техник. Он набрал последовательность точек давления, и сигнал тревоги отключился.
— Мы его теряем! — человек постучал по плечу другого техника. — Его кровяное давление падает. На приборах видна аритмия.
Техник внизу нахмурился, но не отвлекался от своей работы.
— Есть предложения? — спросил второй техник, по-прежнему орудуя своим комплектом похожих на слизь схем и пальцами отделяя разноцветные пряди. — Я не могу достучаться. Оно отказывается признавать, что человек вообще существует в его веществе.
— Мы можем отключить нахер всю систему? — спросил первый техник. — Стереть все приказы относительно безопасности? Попробуем, может, так оно его выплюнет?
Второй техник покачал головой, по-прежнему хмурясь.
— Нет гарантий, что это сработает.
— У нас есть пять минут, — сказал первый техник, щурясь и изучая какие-то показатели в своей гарнитуре. — Жизнеобеспечение сообщает, что после этого он точно умрёт. Похоже, стена пытается сохранить его, а не убить. Словно она старается заморозить его заживо, погрузить в какой-то стазис… но его организм слишком травмирован. Жизнеобеспечение сообщает, что он умрёт.
Ник почувствовал, как его тело напряглось, плечи застыли.
Он услышал, как Джордан рядом с ним задержал дыхание, а сердце громче застучало в его груди. Джордан крепко держал кружку кофе перед собой, но как будто совсем про неё забыл.
— Четыре минуты, — сказал первый техник. — Ты можешь её отключить или нет?
Пальцы техника, стоявшего на коленях, ни на секунду не переставали работать.
Он отпустил осьминожьи щупальца, и теперь его пальцы нажимали клавиши и скользили по цветным линиям чего-то вроде портала виртуального доступа к замкнутой схеме из мёртвого металла. Странно было видеть, как он оперирует такой обыденной технологией, стоя на коленях перед жуткими животными кишками, которые вываливались из открытой панели перед ним.
Ник осознал, что два разных вида машин, скорее всего, даже не разговаривали между собой. Они и не могли, если «животная» часть машины вообще отказывалась признать присутствие человека, тогда как «мёртвая» машина предупреждала их, что тот же человек, возможно, умирает в живом металле.
Уставившись на поглощённого человека своим вампирским зрением, Ник поймал себя на том, что соглашается с мёртвой машиной.