Словно на прощание, во сне я увидел её. Вера выглядела счастливой, замершей в облике четырехлетней давности. Жена лучезарно улыбнулась мне и помахала рукой. Я же бросился следом за ней, но застыл на месте, едва понял, что нас разделяет огромный обрыв, укутанный плотной пеленой тумана. Шокированный, я потянул к Вере руки, но она лишь отрицательно помотала головой.
— Ты должен отпустить меня. Совсем. Роберт, я устала бороться, страдать и хочу отдохнуть. Живи дальше и будь счастлив. Живи ради своего ребёнка и ради неё…
Эти слова буквально вытолкнули меня из сновидения. Я проснулся в бреду и долго не мог прийти в себя, переваривая реалистичность видения. Верин голос, ее улыбка и ласковый взгляд чудились мне такими же, как в наши студенческие годы, когда чувства особенно сильно кружили голову. Наверное, если бы не запах жареных блинов, доносившийся с кухни, я бы снова провалился в забытье, поэтому заставил себя подняться на ноги и направиться в коридор. Ксюша, уже одетая в свою повседневную одежду, стояла у плиты. Девушка смущенно улыбнулась, как только заметила меня.
— Доброе утро! Ты как себя чувствуешь?
Внутри вдруг закипела ярость. Как я должен себя чувствовать? У меня умерла жена! Но это чувство быстро отпустило, и я пожал плечами. Это ведь была Ксюша. Она желала мне только добра, так поддерживала, и я не смел злиться на неё. Наверное, это виляние сна, потому эмоции выплескивались через край…
После завтрака в молчании я вызвал Ксюше такси и стал готовиться к приезду родителей. Я понимал, что они будут пытаться изо всех сил утешить меня, а ещё осознал кое-что другое: мне придётся признаться в том, что у меня скоро будет ребёнок… от другой женщины. Как это можно вообще объяснить?
Когда в дверь позвонили, меня охватила паника. Как рассказать о Ксюше я ещё не придумал, а следовало, потому что она обещала прийти на похороны и быть рядом со мной до последнего. Я открыл дверь и отступил назад, пропуская родителей в квартиру.
Мама сразу же бросилась мне на шею и стала всхлипывать. Отец лишь пожал руку. Мы не виделись чуть больше месяца, но родители совсем не изменились. Мама была всё та же стройная блондинка со стрижкой каре и большими синими глазами, в уголках которых можно было рассмотреть, если сильно приглядеться, тонкую тень морщинок. В тёмных волосах отца добавилось немного седины, но в целом со своим спортивным телосложением он мог ещё дать фору даже мне.
Проведя родителей в зал, где на комоде стояла прощальная свеча, я подошёл к окну. Только сейчас заметил, что делаю это каждый раз, когда очень сильно волнуюсь и погружаюсь в размышления. Мне будто требовался свежий воздух, чтобы собраться с силами и привести мысли в какое-то подобие упорядоченности.