– Сделаешь чай? – доносится до меня грудной громкий голос через тоненькую занавеску. Поначалу кажется, что этот голос раздается из соседней квартиры. Никогда так сильно не ошибалась.
– Ладно, – кричит издалека Вадик.
Не поняла? Это еще что за ерунда? Или это стены такие тонкие? У Вадика вроде как хорошая квартира, с ремонтом и шумоизоляцией в его комнате. Только в его. А в других? Не, все же показалось. Надо пенку с головы смыть и…
– Эй, Вадик, я возьму бритву?
– Какого…
Мой визг, наверное, слышит даже моя мама через две станции метро. Нет, а что вы хотели? Я, значит, в душе купаюсь, наслаждаюсь водичкой, а тут появляется какой-то чужак и распахивает штору. Я еле успеваю выхватить край и прикрыться. Хорошо, что пенка прикрывает остальные стратегические места. Или не все. Ой! Она смывается!
– Вадим, ты что, хранишь в ванной юных девственниц? – спрашивает незнакомец, пока я пытаюсь прикрыться шторкой. Вот наглец! Стоит и смотрит. А мне холодно, между прочим. И мокро. И немного жарко. И…
Только сейчас осмеливаюсь поднять взгляд на «нарушителя душевого порядка» и сталкиваюсь с ослепительной голубизной глаз, обрамленных светлым веером ресниц. Светлые волосы подстрижены по бокам, на носу больше не торчат очки, а его фигура под клетчатой рубашкой выглядит… шире? Больше? Или мне кажется? Он что, поправился? Вроде нет. Лицо такое же худощавое, щеки впалые, скулы немного видны. Стоять!
– Выйди отсюда! – выкрикиваю во всю глотку.
Парень никуда не двигается, окидывается мое обнаженное тело под занавеской скептическим взглядом и произносит в дверь:
– Не, Вадик, сам паси вход в адские врата и сторожи демонесс.
– Эй! Я не демонесса!
– А кто? Ангел во плоти? – парень скептически приподнимает светлую бровь, окинув меня снисходительным взглядом. – Меня хотя бы не обманывай, Лика.
Все-таки помнишь меня, придурок. Поверь, я тоже тебя не забыла. Колкие фразочки подготовлены, сарказм включен на максимум, а ирония стоит наготове. Я тебе тоже кое-что припомню, идиоту очкастому. Нечего ко мне в душ вламываться.
– Может, выйдешь?
– Эм… Нет, – приподнимает уголки полных губ. – Мне нравится смущать недалеких язвочек.
– Я не смущаюсь! – возражаю я, чувствуя, как к лицу прилила краска. О, нет, это не от Марка, вы не подумайте. Это все душ. Горячие пары, влажный воздух. Нет, не слышали?
– Другому это рассказывай.
– И я не язва!
– Ну ладно.
И тут он делает неожиданное. Резко дергает шторку, когда она ослабла в моих руках, пялится на меня скарующей голубизной несколько секунд и говорит:
– Ну, фигурка так себе, видал и получше.