— Жалко, — бросив взгляд на катер, произнес боцман.
— Ничего, Маскировка никуда не денется. Только и того, что надбавки слетят. Но их при случае и восстановить можно. А вот то, что это артефакт, посторонним видеть не нужно.
— Слушаюсь, — козырнул боцман и отправился выполнять приказ.
На улице тепло. Но начавшийся тропический ливень прогнал людей с улиц. Кто-то укрылся в магазинах и лавках, кто-то вернулся домой, другие предпочли заведения. Борис, по обыкновению, предпочел летнюю площадку кафе. Шум воды льющейся на черепичную крышу и бьющей по мостовой, действовал на него умиротворяюще.
А еще, отчего-то страстно захотелось нарисовать дождь на улицах города. Впрочем, чему тут удивляться, если его подобные желания начинают одолевать посреди безбрежного океана, в разбушевавшуюся бурю или в разгар боя. Иное дело, что пока он не мог себе позволить встать к мольберту.
Разгром эскадры де Падилья, разменявшего одну из своих жизней, внес серьезные изменения в расстановку сил. Но кардинально обстановку не изменил. Де Кастро ушел на свой родовой остров, уведя с собой три плененных корабля. Однако, это не позволило ему перехватить инициативу.
У имперцев все еще оставалась сильная эскадра крейсеров, которую поддерживали два отряда миноносцев, общим числом достигающим уже трех десятков. Усиление планировалось еще до памятного боя. Они просто припоздали, появившись только на следующий день.
Так что, де Падилья продолжал контролировать акваторию близ архипелага Кастро. Броненосный отряд повстанцев тут ничего не решал, ввиду своей медлительности и неповоротливости. В легких же силах у имперцев было явное преимущество.
Де Кастро не мог организовать доставку необходимого даже посредством конвоев. В тайне такое провернуть практически нереально. Значит встречать придется на дальних подступах. Возвращаясь после боя, республиканцы петляли как зайцы, сбивая со следа миноносцы. Конвой же повяжет их по рукам и ногам. Одна ночь длинных ножей, могла разом перечеркнуть результаты победы.
Поэтому де Кастро продолжал делать ставку на скудную подпитку контрабандистов. А еще, вновь вернулся к жалящим ударам, и обработке своих бывших союзников, перешедших на сторону императора. Надо заметить, что тот особых выводов из случившегося не сделал. Поэтому у принявших вассалитет все еще оставалась возможность обойти клятву либо вообще без ущерба, либо с минимальными потерями.
Разумеется в этой связи делалась ставка и на Измайлова. Уж больно громко он о себе заявил. Его катеру было под силу творить невозможное. Однако, ввиду ограниченности личного состава, Измайлов был вынужден отказаться от столь высокой чести.