Надя вообще любила ездить на такси, ведь, как ни странно, именно во время дороги, глядя на утекающий под шины асфальт, на белые полосы разметки и мелькающие дома и деревья, в кой-то веки ощущала себя в безопасности. В смысле, чувствовала себя спокойно.
Несколько десятков минут до дома, когда можно пожить. И пожить без привычной внутренней тревоги.
— Садитесь! — снова улыбнулся водитель, видимо, заметив, что она замешкалась. Протянул руку, нажал рычажок и откатил для нее переднее пассажирское кресло подальше назад. — А то дождемся пробок и застрянем… Лыткарино, да?
Надя кивнула и решительно залезла в машину. Поерзала, устроилась поудобнее.
— Сейчас не должно быть пробок. Обычно позже, — сказала она. Внутри что-то свербело, заставляло ответить ему словами. Да и если молчать, то куда сильнее ощутишь пресловутое смущение, которое она не желала чувствовать.
— Посмотрим, — опять улыбнулся водитель, его руки легки на руль, он плавно, но как-то удивительно решительно, тронул с места.
И тут Надю снова накрыло... Просто взгляд сам собой скосил в его сторону и уткнулся в правую руку, красиво лежащую на руле.
Изумительные руки! Рукава простенькой рубашки в клеточку закатаны и обнажают их до локтя – загорелые, расширяющиеся крепкими мускулами выше запястья. А еще выше рубашка облегает мощное плечо с округлыми мышцами.
Есть что-то такое сексуальное, когда сильный мужчина, этакий самец, ведет машину. Когда его руки уверенно лежат на руле, а взгляд устремлен вперед. Символично. Как вот должен быть мужчина – вести вперед, управлять чем-то…
Куда это меня занесло, одернула себя Надя. Что за бред?! Мужиков не видела, да?!
В любом случае этот великолепный самец, даже будучи простым водителем, не обратит на нее внимание. На него женщины, небось, стадами вешаются. А те, кому не удалось повиснуть сразу – стоят в очереди.
Лучше даже и не думать, не хотеть. И не портить дорогу детским, но на редкость мучительным, смущением.
Кстати, дети, ведь как раз мучаются, когда стесняются, подумалось Наде. Это взрослые умиляются и уговаривают не «бояться дядю» или «тетю», подчас не понимая насколько все серьезно.
Надя выдохнула воздух, внезапно ставший очень густым, достала телефон и уткнулась взглядом в экран.
Но перед этим несколько раз незаметно (или ей казалось, что незаметно) подкинула вверх волосы, лежавшие на плечах. Как будто, чтобы убрать их с шеи. А еще как можно незаметнее приложила запястья к холодной бляшке на сумке. Правое запястье, потом левое. От холода стало немного легче.
Протянула руку – словно бы просто так – к ручке двери, там тоже есть холодный металл, и тоже коснулась его запястьем. Тревога унялась.