– Вы лучше меня знаете, что любая наколка тут за несколько недель сходит, даже зеки переколотые, когда в Стикс попадают, через месяц белокожие и белозубые ходят, а так иногда хочется себе поперёк груди, в память о своём профессорском прошлом «Ай Лав Достоевский», или якорь на плечо. Нормально у него всё было. Не так чтобы в деньгах купался, но и от заказов отбоя не было.
– Хорошие истории в Стиксе, если вовремя не заканчивать, не всегда хорошими оказываются. Есть одно место, где секта завелась. Ничего в этом удивительного нет, но эти совсем твари конченые оказались. Они иммунных детей в жертву приносили, а потом ели. Если ребёнку больше двенадцати, то уже толку от него никакого не будет и мясо жёсткое и их божеству неинтересно. Вот эти самые его с дочкой и захватили. Главный у них Эл-Кабано был. Жирный и отмороженный на всю голову. Подробностей не знаю, но пока его дочку готовил, а потом ели, художника в клетке держали, и он всё видел. Мужик он крепкий. Другой бы головой поехал, этот только удила закусил.
Я глянул на сидящих передо мной бойцов. Все были спокойны, никто не скрипел зубами и не вскакивал со стульев, но история явно не из приятных, но так надо, и я продолжил:
– Больше года наш художник у них жил, терпел, хотел вернуться и отомстить. Их стаб около пекла был, полоской черноты отгорожен. Там всё сложно, узкая дорога через черноту в определённое время открывается, а через некоторое время следующий проход, чуть с временем не поймал, и ты уже не на дороге, а последи той самой чёрной аномалии, только она иная, резкая, любые предметы вначале в клочки разрывает, а только потом чернит. Внутри и минуты не пробудешь. Верная смерть. Но нашему мужику удалось от отморозков в черноту сбежать, перед самым закрытием проходов. Даже не знаю какая удача у него, но он по проходам в черноте хрен знает куда, без жратвы и оружия дотопал.
– Это место Сталинград называю. Да, есть такое. В самом Пекле. Настоящий Сталинград с немцами, лютой стужей, самолётами и артиллерией. Над тобой «Юнкерсы» кружат, бой идёт, а потом всё это заваливает миллионами заражённых.
– Вылез он значит со своей дороги, когда очередная полоска черноты открылась, а всюду люди разорванные и паровоз под парами стоит. Сунул нос в один из вагонов, а там ящики с патронами, снаряды, гранаты. Полез в кабину к машинисту и давай всё крутить и дёргать, и поехал, но недолго. Через несколько километров на стаб выехал, а там рельсы дрянные и тупик. Из всего эшелона с рельс только несколько вагонов сошло, а нашего рисовальщика от удара в кабине приложило, и немного примяло.