— Он мне нравится.
— Правда? — его голос настолько низкий, что звучит практически как рычание, и мои соски напрягаются, когда я слышу его.
Кивнув головой, я наклоняюсь снова поцеловать его, и мои губы порхают поверх его.
— Я собираюсь его вынуть и поиграть с ним.
Он резко втягивает воздух, и я чувствую, как его тело пробирает дрожь. Салуху эта мысль нравится больше, чем он пытается показать. Мои пальцы нащупывают шнурки, удерживающие пояс его леггинсов, и я развязываю узел, пока он не распускается. Паховая область прикрывается лоскутом декоративной материи, и я отодвигаю ее в сторону, после чего его член оказывается на свободе.
Теперь, когда он свободен от леггинсов, его кожа обжигающе-горячая, а тело Салуха совершенно неподвижно, в то время как моя рука исследует его длину. Кончик его члена сплошь покрыт предсеменем, и я, намочив подушечки пальцев в этой шелковистой жидкости, провожу ими по всей макушке.
Салух закрывает глаза, яркое свечение которых на время темнеет. Интересно. Сейчас у меня такое чувство, будто здесь лишь я и его член, развлекаемся в свое удовольствие. Подавляя смешок, я провожу пальцами по его длине вниз. Я тру вдоль бугорков, наслаждаясь текстурой и воображая, как бы они ощущались внутри девушки. Перейдя к его яичкам, я глажу и ласкаю их. Так странно, что этот мешочек такой безволосый и в то же время такой большой, но это просто еще одно напоминание о том, что я больше не в Канзасе. Его шпора олицетворяет собой следующее напоминание о том, что В-Этом-Мире-Все-По-другому, и я провожу некоторое время, исследуя пальцами этот аспект его анатомии. Она довольно твердая, почти что кость, но я никак не могу понять, в чем ее смысл. Опять же, в анатомии я не могу понять смысла многому.
Подразнив его плоть и исследовав прикосновениями его… всего целиком, я возвращаюсь к его длине и охватываю пальцами основание его члена. Оно такое большое и толстое, что, когда обнимаю его, я даже не могу дотронуться до кончиков пальцев с обратной стороны. У меня никогда не было секса с кем-то настолько большим, и хотя в глубине души я думаю, что это может оказаться вовсе не забавно, я не слышала ни единой жалобы от других спарившихся женщин. И это подсказывает мне, что бояться нечего, ну, относительно размера. Я сжимаю его покрепче и наклоняюсь, чтобы снова его поцеловать.
На этот раз, когда мои губы касаются его, он испускает стон мне в рот, а его член толкается мне в руку. Это признак того, что он не настолько безучастный, как пытается притвориться, и мне это нравится. Крепко его обхватив, я принимаюсь поглаживать его член, и поглаживаю я его твердой рукой.