Как только я показываюсь в поле зрения, я слышу возглас Джоси. Она указывает в мою сторону.
— Кто-то приближается!
Таушен поворачивается, и я вижу, как он, увидев меня, напрягается. К этому моменту он уже понимает, что это не случайное совпадение, что я последовал за ними, потому что не верил, что он будет должным образом заботиться о безопасности людей. От ярости кровь приливает ему к лицу, и он, взбесившись, подкрадывается ко мне.
— Что ты здесь делаешь, Салух? Ты должен быть на охоте!
— Я присматриваю за этими людьми. — Я жестом руки указываю на Ти-фа-ни, которая в этот момент старается не налегать своим весом на ногу. — Она ранена и не может ходить. Я здесь, чтобы помочь.
— Тебя тут быть не должно, — вновь протестует Таушен. — Это мой приз!
Я сверлю его взглядом. Мне нет дела до каких-то там призов. Меня волнует только моя женщина. Он, хмурясь, смотрит на меня, но, когда я подхожу к Ти-фа-ни, меня не останавливает. Джоси стоит, уставившись на меня округлившимися глазами, однако все, что вижу я, — это личико Ти-фа-ни, гладкие человеческие черты которого искажены болью.
Кончиками пальцев в нежной ласке я провожу по ее смуглой щеке.
— Тебе не стоит ходить.
— А разве у меня есть выбор? — голос у нее тихий, полон боли.
— Я буду нести тебя, — заявляю я, и, когда она напрягается, добавляю: — Если ты мне позволишь.
Я должен помнить ее страхах, всегда.
Она не решается, но потом кивает головой.
— Таушен лопнет от злости, — шепчет она, поднимая руки, чтобы обнять меня за шею.
Можно подумать, меня волнует, возненавидит ли меня Таушен. Все, что меня волнует, — это убрать мою пару с холода туда, где тепло, в безопасное место, где она сможет дать отдохнуть ноге. Я поднимаю ее на руки, а весит она не больше комплекта. Люди такие хрупкие, такие мягкие, так плохо приспособлены к выживанию. От этого меня начинает душить страх.
Таушен высказывает протест, но я не обращаю на него внимания.
— Если тебе так хочется кого-то нести, можешь нести меня, — предлагает Джоси. — Я чертовски устала.
— Забота о Ти-фа-ни было моим призом, — снова заявляет Таушен, и его голос звучит как у обиженного дитя. — Аехако обязательно узнает об этом и будет он очень недоволен.
Нет, не будет. Но он может злиться на меня потом.
— Давай доберемся до Пещеры старейшин, а спорить можем сколь угодно, когда женщины будут в безопасности.
— Похоже, это значит, что меня нести никто не хочет, верно? — спрашивает Джоси, посмеиваясь над собственной шуткой. — Так я и думала.
* * *
Даже несмотря на отважные попытки Джоси идти в ногу с нами, требуется несколько часов, чтобы мы добрались до Пещеры старейшин. Солнца в небе уже уходят на закат, и к тому времени, когда в поле зрения появляется овал гладкой горы, оба человека вконец измотаны.