— Отвечай, мерзавец, где твои ухари?! — выкрикнул он скрипучим старческим голосом. — Молчишь? Напрасно. Я и не таких субчиков раскалывал, покрепче твоего будут. Подпалим пятки — сразу запоешь, как соловей…
Мне надоело молчать.
— Еще раз тронешь, старая сволочь, все кости переломаю, — заверил я старика.
— Вы слышали? Паршивец эдакий! Да кто ты такой?
— Его зовут Скайт Уорнер, — показал свою осведомленность Гамильтон.
— Как?
Возникла неловкая пауза. Кажется, мое имя было известно этим людям.
— Скайт Уорнер? — Сэм Липснер опустил занесенную для нового удара трость. — Не тот ли это Уорнер, что летал когда-то с Браеном Глумом?
— Тот самый, — подтвердил его предположение Пат Гамильтон.
Горбун, нервно перебирая худыми пальцами по набалдашнику трости, тихонько отошел в сторону.
— Что это вы так испугались, достопочтенный? — спросил Пламмер. — Браен Глум давно мертв. «Валрус» уничтожен, а остатки его команды разбрелись по космосу.
— Да, да, я знаю, Генри, — отстраненно отозвался Сэм Липснер. — Браен Глум мертв, конечно. — Его голос был едва слышен. — Только, если у вас есть вопросы к этому джентльмену, задавайте их сами. А меня, старика, увольте — не в том я возрасте для таких дел, и сердце уже не то.
— Вы это серьезно? — удивился Генри Пламмер.
— Что вы сказали, а? — Липснер приложил ладонь к уху.
— Вы бы еще дальше отошли, достопочтенный. — Пламмер презрительно взглянул на старика и взял инициативу в свои руки.
— Я не был знаком с Браеном Глумом, благодаря чему у меня нет никаких комплексов по этому поводу. — Он с размаха отвесил мне пощечину. — Говори, скотина, зачем прилетел?! — Не останавливаясь, он ударил меня по другой щеке. — Где твои люди?!
— Стойте, коллега. — Даг Истмэн задержал занесенную для очередного удара руку Пламмера.
— Что такое?
— Это все-таки капитан знаменитого пиратского корабля. Имейте уважение.
После этого поступка Дага Истмэна я проникся к нему уважением. Оказывается, не все из здесь присутствующих полные мерзавцы.
— О чем это вы? — не понял Пламмер.
— Бейте кулаком. — С этими словами Истмэн врезал мне в челюсть. От его удара у меня посыпались искры из глаз, а во рту появился соленый привкус крови. — Вот так, — пояснил довольный собой Истмэн.
Я жестоко ошибся: Даг оказался еще большей сволочью, чем это можно было предположить.
— Это, наверное, больно? — озабоченно поинтересовался у Истмэна Пламмер. — Можно отбить руку.
— Да, — согласился тот, потирая костяшки пальцев, — чувствительно.
Тогда Генри Пламмер обратил свое внимание на Гамильтона и Вронского, безучастно стоявших в стороне.