Сейчас хлынет дождь!
Вон уже пробились в мягкой дорожной пыли черные дырочки от ядреных и тяжелых, как дробь, первых капель.
Мы припускаем что есть духу. Где там! Не успеешь и оглянуться, как накроет тучка и над самой головой ахнет гром, да так, что невольно присядешь, и золотые молнии попадают в степь. И обрушится ливень! Мгновенный, теплый, осиянный солнцем!
Мы сбиваемся на шаг. Чего уж! До нитки промочило. Приплясывая, орем во всю головушку:
Дождик, дождик, пуще! Дам тебе гущи.
Дождик, дождик, посильней! Чтобы было веселей.
Подставляем слинялые на солнце головы под тугой нахлест струй, чтобы волос рос густой и кудрявый.
Но вот пронеслась тучка-невеличка, волоча по земле длинный хвост.
И брызнуло солнце!
И закурилась земля в золотом пару!
Над степью в полнеба опрокинулась радуга. И сама степь переливает самоцветами, будто еще одна радуга упала на землю и рассыпалась в цветах.
Сломя голову несемся по мокрой траве, поднимаем фонтаны сверкающих брызг, горланим и толкаемся от избытка чувств. И захватывает дух. И радостно стучит легкое сердце.
За горизонтом медленно затихает ленивый гром. Рассосалась густая синь, и снова безмятежно чисто небо, и не хватает глаз обнять умытую и посвежевшую землю.
После грозы пахнет наспевшими арбузами, легко и сладко дышится. И сами мы легки и свободны, как птицы.
Мы идем всё дальше и дальше, навстречу неведанному, навстречу первочуду, навстречу диву дивному...
Глава первая
Первомай!
На мне чистая рубашка, вышитая по воротнику красными крестиками, и наглаженные штаны. В пионеры меня принимают сегодня.
В школьном саду нас встречает Надежда Федоровна, учительница наша. Поправит будто из золота кованную косу, уложенную на голове калачиком, и улыбнется. Каждому.
Степка, Федька и я чинно становимся в строй перед большущей кучей хвороста, из которого зажгут костер.
Друзья мои оказались с неожиданно чистыми лицами. Отбанились. У дылдистого белобрысого Степки даже конопушки проступили, будто мухи нос обсидели. Обычно их не видно.
Юркий, как вьюн, и горластый Федька тоже в новой рубашке, перешитой из старой материнской кофты, в синий горошек. Вечно торчащие смоляные вихры он пригладил ладошками, густо поплевав на них.
В саду подметено - мы вчера старались, - дорожки посыпаны песком и обложены галечками. Весело, по-весеннему шумят тополя. Белые легкие облачка вперегонки бегут по небу и тают в синеве, ясной и высокой.
Надежда Федоровна говорит:
- Сегодня лучшие ученики-ударники вступают в пионеры...
Федька громко сопит и топчется на месте. Он не ударник. У него сплошь "посы" в табеле. Он уже два раза толкал меня в бок и тоскливо шептал: "Передумают, не примут". А я и сам чувствую себя неуверенно. У меня тоже "посов" хватает. А ну и вправду передумают? У нас круглая ударница только Аленка-тихоня. У нее по всем предметам "оч. хор.".