У отца телефона не было, поэтому девушка поспешила позвонить хозяйке комнаты, что она снимала в Питере. Женщина долго не отвечала, потом крикнула в трубку, противным, сильно недовольным голосом:
– Я вас слушаю.
– Здравствуйте, Любовь Ивановна, это Юля, я у вас комнату снимаю.
– Снимала, – фыркнули в ответ. – Мало того, что не оплатила, ещё и жильца приволокла, хотя обещала одна жить.
– Это мой папа.
– Был твой папа! После того, как ты уехала, вышел в туалет, упал на тумбочку, у него открылось кровотечение. Умер в больнице. Вещи твои я на помойку выставила, а комната уже сдана…
– Подождите! – закричала Юля, – Что с папой? Как же так?
– Вот так! Надо за инвалидами следить, а ты куда пропала? Похоронило его государство, я ни копейки тебе, проститутке не дам. Ведь ты в Москву на заработки укатила?
Юля отключила телефон, медленно опустилась на пол. Она, конечно, жила без папы полгода, одна, самостоятельно, но всегда знала, что он жив. Теперь что-то оторвалось от сердца, и рана душевная болела. Отца она сильно любила. Как начались его неприятности, ни разу, в отличие от бабушки и мачехи, не попрекнула его. Всегда было такое ощущение, что папа защищает её, все отдаёт, лишь бы дочь уберечь. И Юля была благодарна, готова поддерживать до конца, даже когда он в Питер приехал с этими бандитом. Слово плохого ему не сказала. Его беду, чувствовала как свою и переживала вместе с ним.
А теперь она одна. В каком то тумане, девушка набрала номер дома престарелых, где жила бабушка. Ни как не отреагировала на то, что бабушки уже месяц, нет в живых.
Плакала, забившись в угол комнаты, содрогалась всем телом. Даже не заметила, как горничная вернулась. Наташа кинулась к девушке, и с лицом полным сочувствия, прижала Юлю к себе.
– Я одна. Нет никого в целом свете, – Юля вдруг замерла, вспомнив зверя.
– Я принесу тебе успокоительное, – женщина погладила её по светлым волосам рукой. – Люция Германовна разрешила тебе гулять. Ты, вроде, как их сотрудница теперь.
***
Люции сорок восемь. Без операций в таком возрасте сложно иметь девичье личико, но она старалась. Дурная полнота, покоя не давала. Все это гормоны виноваты. Могла бы отказаться, найти себе любовника погорячее, но не осмеливалась. Мужа давно нет в живых, а она его забыть не может, разлюбить не в силах.
Женщина нанесла маску на лицо, принялась хлопать по подбородку, который норовил раздвоиться. Только от парикмахера, волосы покрасила в блонд, в этот раз без желтизны, хорошо получилось. Но воняет. Нос волчий раздражался от едкого запаха.