Покои владыки оба покинули в молчании.
Сэйд всё ещё не мог избавиться от стыда и злости, вызванных осмотром.
Ариана ушла в себя — она планировала. Понятно было, что натаскать раба за три дня так, чтобы он мог выступать наравне с обученными бойцами — невозможно. Единственный шанс Ариана видела в том, чтобы показать ему простейшие, но достаточно эффективные техники — такие, как полевое лечение, восстановление энергии госпожи. Увы, это был бы хороший план, обладай Сэйд хотя бы зачатками магических сил. Если же верить рабу — он не владел ими от слова совсем.
— Моя госпожа… разрешите спросить… — вырвал Ариану из размышлений голос невольника.
— Разрешаю, — рассеянно ответила та. Мимолётно огляделась по сторонам, отмечая, не наблюдает ли кто-то за ними. До башни наследницы оставалось ещё с полпути, и Ариана предпочла бы отложить разговор до возвращения… Но, с другой стороны, у неё и у самой накипело то, что она хотела бы сказать. Потому раньше, чем Сэйд продолжил, Ариана ухватила его за локоть и отвела в сторону в нишу между колонн, в изобилии украшавших фасады отцовского донжона. — Говори, — приказала она.
Мгновение Сэйд любовался абрисом теней, упавших теперь наследнице на лицо, потом опомнился и произнёс:
— Как вам подобное только в голову пришло?
— Попробуй сказать, что боишься вступить за меня в бой.
— Нет, не боюсь. Но вы же спрашивали меня о моих навыках, и я честно сказал вам, что абсолютно ничего не могу.
— А что ещё ты мог сказать?
Сэйд растерянно замолк.
— Не думаю, что кто-то всерьёз занимался с тобой магией или боевыми искусствами. Да, я поняла, что никто никогда и ничему тебя не обучал. То, что мы с тобой, безусловно, ещё опробуем в спальне — не в счёт.
Сэйд не знал, краснеть ему или нет.
— Объясню, почему я так поступила. Меньше месяца осталось до моего вступления во взрослую жизнь. После этого я покину замок и уйду в первый поход — возможно, на несколько месяцев, а может, на год. Понимаешь меня?
Сэйд молчал. Он слишком хорошо понимал. В поход, конечно, брали рабов для развлечений, но это могли позволить себе лишь зрелые, набравшиеся силы варлоки, для которых не составляло труда поддерживать огонь и свет для десятков бесполезных в походе людей. Впрочем, даже постельному рабу было понятно, что такая дружина становится медлительней и слабей.
— Я не оставлю тебя здесь, — опередила его мысли Ариана. — Но ни отец не позволил бы взять тебя с собой, ни дружинники не поняли бы такого каприза. Да и если не говорить о грядущем походе — отец прекрасно знает, какое значение имеет моё Испытание и для меня, и для него, и для всего клана. Отец должен объявить наследником одного из взрослых детей. Он давно уже медлит, не называя имя Нарианы. Все знают, что он назовёт меня. Все также знают, что я не брошу вызов отцу и не попытаюсь убить его исподтишка. По крайней мере, сейчас. Я не делаю бессмысленных поступков и этим предсказуема. А всех тех, кто сейчас занимает в клане ключевые места, вполне устраивает предсказуемость и то, что я не буду претендовать на престол ещё сколько-то лет. Если моё испытание провалится, я умру. Отец будет вынужден назначить наследницей Нариану или ждать, когда подрастут мои младшие братья. Во втором случае клан надолго застрянет в неопределённости, будет парализован. В первом… Я люблю Нариану, но полагаю, у отца есть все основания её опасаться. Мать Нарианы приказала убить мою мать. Где гарантии, что дочь не прикажет убить отца?