– Что? – спросил я, улыбаясь и продолжая смотреть на нее. Более совершенного тела я не видел в своей жизни! Куда там Ангелине, даже со всеми ее выкрутасами, до этой малышки, которая просто сводит меня с ума.
Оля молчала, продолжая сжимать в руках пояс и явно волнуясь.
– Хочешь тоже запретить мне тебя трогать? – пошутил я.
– Нет, – прошептала Оля. – Хочу, чтобы ты меня трогал! И чтобы целовал, хочу! И все остальное с тобой хочу! Я вообще тебя очень хочу…
Я наклонился, снова целуя свою куклу, и прошептал ей на ушко:
– Я тоже очень тебя хочу!
А затем прикусил сладкую шейку так, что Чайкина снова тихо застонала. Моя рука опять скользнула между ее ножек. Оля ответила на поцелуй, жадно впиваясь в мои губы, и выдохнула:
– Просто ты у меня первый…
От этого заявления куклы я замер, на несколько секунд, кажется, перестав даже дышать и пытаясь уложить в голове только что полученную информацию. Хотя я подозревал, что вряд ли у рассудительной и такой хорошей девочки Оли Чайкиной было много парней, но предположить, что их не было совсем, как-то не мог.
– Значит, я буду не первый, а единственный, – прошептал я, покрывая поцелуями Олину грудь, живот и опускаясь ниже…
Чайкина хотела ответить мне что-то, но едва я поцеловал ее там, как с губ девушки сорвался стон. Я целовал и ласкал ее, наслаждаясь стонами и чувствуя, как она вцепляется мне в волосы, уже не в силах сдерживать эмоции.
Как только я поднялся выше, Чайкина потянулась, пытаясь поцеловать и прижимаясь ко мне всем телом. Я отлично чувствовал, как она хочет меня, но хотел сделать наш первый раз запоминающимся и, дотянувшись до пояса, нежно, но твердо взял ее за руки, размыкая объятия и снова связывая запястья. Оля удивленно наблюдала за тем, как я дотянулся до дивана, привязывая второй край пояса к ножке и лишая Чайкину возможности свободно двигать руками. Которые теперь были вытянуты вверх по ковру.
– Я же запретил тебе меня трогать, – улыбнулся я. – Сегодня я буду тебя ласкать. А ты меня в следующий раз.
Оля подергала руками, видимо, убеждаясь в том, что сейчас она действительно не может освободиться, но сказать что-то или спросить я ей не дал, накрывая губы поцелуем и снова опускаясь вниз. Я хотел, чтобы моей девочке было очень приятно, и старался сделать для этого все. Судя по тому, как Оля стонала и кричала в следующие несколько минут, мне удалось.
Когда же я наклонился к ней, целуя в губы, раздвигая ее ножки и беря за бедра, Оля сама подалась вперед, прижимаясь ко мне и стараясь дотянуться до моего лица, чтобы поцеловать. Шелковый пояс мягко держал ее, не пуская, а я улыбался, глядя, как она закусывает губу, когда я глажу ее бедра.