— Поспорим?
Валера выпрямился. Взгляд голубых глаз окатил меня ледяной волной. Резко оказался рядом, с силой дернул меня за волосы, и я беспомощно вскрикнула. От боли на глазах выступили слезы.
— Даю тебе десять минут, чтобы запаковать вещи в сумки и свалить отсюда. Или так отделаю, имя свое забудешь. Все ясно?
Толкнул меня в спину, специально, и я, не удержавшись, полетела на комод в прихожей. Больно ударилась об угол, вскрикнула.
— Или забери из суда заявление, или уходи из моей квартиры, — нависал надо мной муж.
— Она не твоя.
— Плохо усваиваешь информацию, Аня.
В глазах стояли слезы. Руки дрожали. С некоторых пор я боялась насилия.
Быстро собрала выброшенные им вещи в дорожные сумки — какое счастье, что я не успела полностью их распаковать, а достала только самое нужное. Запихнула сверху утренние покупки.
Валера стоял надо мной, скрестив руки на груди, и посматривал на часы.
— Еще три минуты, и я вышвырну тебя за порог, — ледяным тоном произнес он. — Не успеешь одеться, твои проблемы. Пойдешь в джинсах, футболке и босиком.
Еще никогда я не чувствовала себя такой униженной. Сгребла в сумочку ключи от машины, телефон и документы. Сняла с вешалки в прихожей свое пальто, растерянно взглянула на дверь в кухню — оттуда запахло подгоревшей едой, — а потом на Валеру.
Он поймал мой взгляд, с презрением усмехнулся.
— За обед спасибо. Давай, до свидания. И помни, в суде я буду биться за право опеки над Евой. Ты ее не получишь.
Распахнул входную дверь, предлагая мне убраться.
Спустя еще десять минут я сидела в своей машине. Все тело била дрожь, а по щекам текли слезы. Достала сигареты, щелкнула зажигалкой. Дым заполнял легкие, горчил язык.
— Я изменила тебе, мудак. Понял? — прошептала в порыве отчаяния. — И знаешь что? В постели ты ему и в подметки не годишься. А ужином можешь подавиться. Это последний ужин, который я для тебя готовила.
Не смогла справиться с волной истерики, свернула на парковку возле кофейни «Старбакс». Побоялась, что снова попаду в аварию, если выскочу на трассу.
Закажу чашку чая, попробую взять себя в руки. Ночевать мне в любом случае негде, придется возвращаться к родителям. Не получится остаться в Ростове. И поужинать с Константином не получится. Зря только его деньги на платье потратила.
Выбралась из машины, включила сигнализацию.
Начинало вечереть, холод пробирался под пальто. Надо позвонить родителям, а у меня сил моральных нет. Так гадко на душе от поступка Валеры, так мерзко. И самооценка сразу ниже плинтуса упала. Валера хорошо умел это делать — лишать меня чувства собственного достоинства.