Константин повернул ключ и пропустил меня вперед. Уверенно поставил мои сумки на пол и захлопнул дверь. Для надежности запер ее изнутри, а ключ засунул в карман джинсов.
Горько усмехнулась. Наверное, я запала на эту его упертую уверенность в себе. Вот сейчас — он совершает глупость за глупостью, а продолжает переть, как танк. Не понимает, что мать, у которой остался ребенок, замками не удержать.
— Так, снимай пальто, в гардероб вешай. У тебя, вообще, теплые вещи есть? Или всю зиму собираешься так ходить?
— Есть. Где-то, — пожала плечами.
— И сапоги… сейчас мороз ударит, а ты в осенних.
— Я же на машине.
Развела руками, отдала ему пальто. Быстро стянула с ног сапоги. Стало неловко от того, что я оказалась у него в домашней одежде. Он ведь хотел, чтобы я сияла, а не стояла перед ним в домашней футболке и с заплаканными глазами.
— Извини, я по-домашнему. Я ужин готовила, когда Валера заявился.
— С Валерой разберемся, не переживай, — помрачнел Константин и убрал верхнюю одежду в гардероб.
— Так, давай в ванную, прими душ, приведи себя в порядок. И где там твое хваленое платье? Жду тебя на кухне. Я пока приготовлю глинтвейн.
— Это же сложно — глинтвейн варить, — неловко усмехнулась и обхватила плечи руками.
— Нет, если просто подогреть вино со специями, не разбавляя соком. Надеюсь, платье почти прозрачное?
— Иначе бы оно называлось по-другому.
— Иди, приводи себя в порядок. Глинтвейн будет готов через пятнадцать минут.
Он с улыбкой подтолкнул меня к двери ванной. В серых глазах полыхнуло вожделение, а рука, будто невзначай, легла на низ спины и скользнула ниже.
Я осторожно проскользнула мимо него и закрылась в ванной.
Как ни крути, а я снова в заложницах у Константина. И почему меня это не пугает?
Горячие струи душа постепенно приводили меня в чувства. Еще пару минут, и приведу себя в порядок. Тщательно расчешу волосы, подкрашу губы помадой, надену на себя жутко интимное платье из кружев. Даже белье поддевать не стану. Какая разница? Все равно Константин его с меня снимет… А завтра… завтра мне придется со всех ног бежать к дочери. У нас с Костей есть целая ночь, прежде чем я уеду.
Неслышно вошла на кухню. Босая, с распущенными волосами, в порочном платье — несмотря на горечь открытия, я сгорала в страстном предвкушении наших любовных игр.
Константин стоял ко мне спиной и что-то смешивал у плиты. В воздухе разливался терпкий аромат гвоздики и кориандра. Его широкая спина в темно-синем пуловере, закатанные по локоть рукава, облегающие узкие бедра джинсы — он был очень привлекательным мужчиной. С таким, как Костя, хотелось в омут с головой, и желательно навсегда. Только вот… разные мы с ним. И если любовник из него отличный, то приемный папа — вряд ли. А я выберу Еву.