То, что вы прочтете ниже, ясно демонстрирует, что независимо от выбранной профессии качества, присущие ВДА, выходят в работе на первый план. Кажется, что ВДА провоцируют стресс, даже если изначально их должность его не предполагала. Все ВДА — учитель, техник, религиозный служащий, мастер, сотрудник авиалиний, администратор, спортсмен, солдат, офицер, официантка, медсестра или врач — имеют очень много общего.
ВДА-учитель
Поскольку я считаю себя типичным представителем ВДА, который выбрал профессию учителя, лучший способ описать «их» — это рассказать про себя.
Прошло всего около пяти лет с того момента, как я осознала масштабы влияния алкоголизма моих родителей на мою жизнь и начала пытаться поменять ее. Оба моих родителя — сильно пьющие люди, и пили они в течение последних 30 лет из 42 лет моей жизни.
Единственной профессией, которую я всегда хотела получить, была профессия учителя. Я запрограммировала себя любить школу еще до того, как пошла учиться. Я старалась добиваться успеха и признания, и это окупалось принятием учителей и теми достижениями, которые были у меня на протяжении всего обучения. В школе я прилежно училась, по собственному желанию посещала все факультативные занятия, всегда получала отличные оценки за поведение. Я даже была выбрана в Общество национальной гордости.
Для меня было очень важно, чтобы родители мной гордились, и я сильно расстраивалась, если случайно получала низкие отметки или если учителя были недовольны мной. Я часто молилась Богу, а также покровителю студентов, чтобы они помогли мне написать сочинение или сдать экзамен. Достигнув больших успехов в учебе, я убедилась, что мое решение стать учителем было верным.
Мне нравилось ощущение контроля, которое было у меня в классной комнате. На мне была такая ответственность! Я сама устанавливала правила, и — что важно — люди выполняли то, чего я от них хотела. Будучи «большой рыбой в маленьком пруду», я верила, что моя жизнь обрела порядок и смысл, чего я не могла обеспечить себе в доме моих родителей.
И каким я была учителем! Я старательно готовилась к занятиям. Никогда не ограничиваясь одним источником, я прорабатывала массу материала, чтобы уж точно ничего не упустить. Мне интересно сейчас, много ли пользы принесли эти уроки тогдашним четвероклассникам, шокированным таким обилием информации. Эта потребность быть суперучителем основывалась на банальном страхе оказаться некомпетентной.
Мне очень хотелось, чтобы в моем классе дети чувствовали себя в безопасности и ощущали, что их ценят. Чтобы не было фраз вроде: «Что за ерунда у тебя творится с химией, как ты мог получить четверку?» Я прикладывала массу усилий для того, чтобы наладить контакт с каждым ребенком, и чувствовала себя виноватой, думая о тех детях, которые оставались стеснительными либо равнодушными к уроку или в целом к моему предмету, несмотря на все мои старания привить им любовь к учебе. На самом деле я злилась на них за то, что они «не поддавались»; меня очень расстраивало, что мои попытки в их отношении оставались безуспешными. Меня ранило то, что я не нравлюсь им. Мне никогда не приходило в голову, что мы можем иметь нечто общее, например дисфункциональную (в частности, алкогольную) семью.