Чтобы хоть как-то противостоять хаосу повседневной жизни, вы погружались в фантазии. Вы жили в созданном вами мире — в таком, который мог бы существовать, ЕСЛИ... Каким был бы ваш дом, ЕСЛИ... Как могли бы относиться друг к другу ваши родители, ЕСЛИ... Какие вещи были бы возможны для вас, ЕСЛИ... Таким образом вы структурировали эту выдуманную жизнь, основываясь на чем-то, что было заведомо невыполнимо.
Вы смотрели популярные телешоу или сериалы и думали, что в реальности люди живут так же. Что вы знали тогда? Дома, где вы бывали в гостях, отличались от вашего дома — возможно, потому, что люди, которые вас приглашали, старались произвести хорошее впечатление. И даже если они этого не делали, вы все равно не могли понять, как они живут на самом деле, просто потому, что вы были гостем, а не жили вместе с ними.
Дети из благополучных семей знали, что в телевизионных программах показывают идеализированную жизнь. Они воспринимали это как сказку и реагировали на это соответствующим образом — как на развлечение. Программа могла нравиться им или, наоборот, раздражать их. Они знали, что в действительности жизнь сложнее, чем на экране, и не у всех историй бывает хеппи-энд.
У вас, в отличие от этих детей, не было системы координат, которая помогла бы понять, на что похожа жизнь в нормальной семье. У вас также не было ориентиров, что можно говорить и чувствовать. В обычной жизни от человека не требуется постоянно быть бдительным и осторожным. В обычной жизни не нужно каждый день подавлять свои чувства. Но вам приходилось все это делать, что наложило определенный отпечаток. Многое из того, что происходило в вашем прошлом, повлияло на то, что сейчас вам приходится угадывать, что такое норма.
Не так давно ко мне на консультацию привели 13-летнего мальчика. Оба его родителя были завязавшими алкоголиками, к тому же сами были детьми алкоголиков. Мальчик имел серьезные трудности в школе. Директор решил, что причиной его плохого поведения являются эмоциональные проблемы, и направил мальчика к психотерапевту. Зная, что отец и мать этого ребенка были детьми алкоголиков, я сделала важный вывод: родители мальчика не знали, каково это — быть 13-летним. Я знаю, что, являясь ВДЛ, они в свое время тоже не были типичными подростками.
Еще до того, как я увидела их сына, я рассказала им, что значит быть 13-летним подростком в обычной семье. Они вздохнули с облегчением, потому что это описание совпало с тем, что происходило с их сыном. С любым обычным 13-летним подростком тяжело. После нескольких встреч с мальчиком я была приятно удивлена тем, что с ним все в порядке. Да, у него были трудности в школе. Да, он был очень озабочен вопросами соперничества со сверстниками. Да, у него был личный конфликт с директором. Однако не было причин начинать с ним психотерапию. С мальчиком не происходило ничего такого, от чего понадобилось бы какое-то другое лекарство, кроме взросления.