Доун не хватало воздуха под его массивным телом, она понимала, что не может двинуться, не может ничего противопоставить ему. Она , не отрываясь, глядела в злые бешеные глаза, осознавая опасность, которой сейчас подвергалась, и , совершенно иррационально чувствуя невероятное, дикое, бешеное возбуждение. Адреналин бушевал в крови, отдаваясь шумом в ушах, покалыванием в кончиках пальцев, напряжением в мышцах.
Диксон тяжело дышал, медля, решая словно, не придушить ли ему в самом деле ее сейчас, и Доун, понимая, что она на краю, на грани, вздрогнула и облизнула враз пересохшие губы.
-Гадина, блядь, - простонал он, оглядывая ее лицо бешеными глазами с внезапно расширившимися, как от кайфа, зрачками, - сука бешеная!
И прижался к ее с готовностью распахнувшемуся рту бешеным зверским поцелуем, кусая до крови, причиняя боль, сладкую, тянущуюся, томительную.
-Я тебя, сука, точно прибью, - пробормотал он, когда оторвался , наконец, от ее губ, и закинул ее ноги себе на плечи, - потом, блядь, придушу, когда выебу.
Тут он, зарычав, вошел в нее, легко скользя, потому что Доун уже давным давно была совершенно мокрой, задвигался, грубо и бешено, без отрыва глядя в шальные, затянутые пленкой страсти, глаза, наклоняясь опять , чтоб ухватить раскрытые в стоне губы, чтоб пройтись зубами по тонкой коже возле ключицы, припечатать порывающиеся обнять его руки над головой девушки.
-Сука, сука, че ж ты творишь, сука ядовитая, тварь… - бормотал он отчаянно, не в силах справиться с собой, не в силах противостоять дикому желанию целовать ее, обнимать ее, заставлять ее выгибаться в сладкой муке, шептать его имя низким томным голосом.
Доун же полностью отдалась эмоциям, забылась совершенно в этом невероятном омуте, куда он в очередной раз утащил ее.
Сходя с ума, чувствуя, что уже скоро, очень скоро, что еще чуть-чуть, она потянулась к его губам, застонала умоляюще, вцепившись руками в спинку кровати, уже очень серьезно расшатанную, выгнулась, насколько это было вообще возможно, под его массой, и кончила так сильно, так оглушительно, что криком своим точно перебудила бы весь госпиталь, если б Диксон не успел среагировать в последний момент, и ,несмотря на то, что последовал за ней буквально через мгновение, рот все-таки умудрился ей запечатать ладонью наглухо.
Он обессиленно навалился на нее, не заботясь совершенно о том, что доступ кислорода перекрыт практически полностью, но Доун не жаловалась, все еще вздрагивая, все еще переживая афтешоки оргазма, обнимая его мощные плечи, удерживая даже на себе, в себе, не желая отпускать.