– Уходи!
– И оставить тебя в таком состоянии? Нет, не уговаривай!
Кажется, она собралась разорвать меня на кусочки. Спрыгнула и попыталась отнять подушку. Я поймал её руки и прижал к себе, снова возбуждаясь от касания её голого тела. Гаечка тоже это почувствовала и начала вырываться, ёрзая по мне и возбуждая ещё сильнее.
– Отпусти! Ты, миллиардер недорезанный! – рявкнула она.
– А ты красивая, когда злишься, – хмыкнул я. – И хватит меня шпынять социальнымстатусом. Это не демократично. Сама мне так и не показала бельё в горошек. Кстати, это трусы или лифчик?
Я потянулся, чтобы её поцеловать, она рыкнула, как настоящая хищница. Номаленькая и худенькая. Так что я добавил со смехом:
– И вообще, идти мне некуда. Остаюсь жить у тебя. В моём номере то бачок течёт, то прослушивают, кто знает, может, там и камеры понатыканы. Я стесняюсь...
Глаза Гаечки расширились:
– Камеры?! Ой... А вдруг и в других номерах что-то есть?!
Обожаю её гримаски. Кстати, вполне возможно. Я уже ничему не удивлюсь.
– Пока мы не проверим, не выясним, – игриво ответил я.
– Завтра я на йогу не иду, – выпалила Гаечка. – Буду проверять.
– А ты знаешь, как выглядит скрытая камера и жучки?
– Гугл подскажет.
– Логично, но на йогу не пойдём вместе.
– Не стоит идти на такие жертвы! – заявила она.
– Стоит. Я не из Ютуба знаю, что представляет из себя оборудование для прослушки и слежения. И потом я тебе обещал. Если тот урод явится, ты не должнабыть одна.
– Но я ведь доступная женщина! – поджала губы моя язвительная кошка.
– Только для меня, – ответил я.
– Я сама решу, – парировала она, снова ёрзая на мне и пытаясь высвободиться.
– Неа, – сказал я и притянул её к себе.
Поспать нам точно сегодня не удастся. Но чёрта с два мы будем об этом жалеть!
* * *
В пять утра мы услышали стук в дверь. Не в нашу.
– Артём! – кричала Мила. – Артём! Ты спишь?! Тёма!
– Не отвечай, – испуганно прошептала мне в ухо Гаечка.
– Йога на пирсе сегодня отменяется! – словно в рупор вещала Мила. – На улице дождь!
– Совсем не будет? – послышался бодрый голос Лизочки.
– Как так? – отозвался Костя. – Хотя да, громыхало ночью...
Угу, в углу Гаечкиной каморки до сих пор валялся опрокинутый стул. Я ногой задел. Тумбочку поднял, а про стул забыл.
– Всё будет, – важно, как генералиссимус, заявила Мила. – Занятия на веранде в одиннадцать.
– А кто ходил ночью? И плакал или кричал? – спросила Зарина.
– Да соседи. И коты дрались, наверное, – заявил Костя. – Я уже хотел их искать, чтоб водой облить.
Гаечка тихонько хмыкнула мне в плечо. Я прыснул тоже.
Интересно, Мастер с Вованом нас хоть не слышали?