– Эй, вы чего это? Фаукет? – тихонько позвала Орели.
Она огляделась, невольно подзывая теневые лапки поближе к себе, но никакой опасности не почувствовала.
Все заснули – мгновенно и так крепко, что сколько бы чародейка ни трясла их, ни один даже не моргнул. Орели растерялась: что делать? Бежать за помощью? К кому? И разве можно оставить их здесь одних, без защиты…
Пометавшись по залу, Орели решила ждать, пока они проснутся, и сторожить.
Было скучно. Тени темными змейками бродили по периметру зала, охраняя. Сама чародейка нахохлилась, сидя на изящном резном комодике, пальцем проводя по завиткам и линиям инкрустированного на нем узора. Козетки и диванчики, стоявшие когда-то уютными островками в этом салоне, ее совсем не привлекли: мягкая обивка на них потемнела и покрылась плесенью. Внутри так вообще небось сгнила.
Слабое удовольствие первое время доставляло разглядывание славного воинства, которое Орели в меру сил устроила поудобнее. Ну, в самом деле, спать так спать, а то как шли, так и попадали.
Орели очень старалась.
Фламу она угольком написала на лбу «жмот», потом начала снизу мельче писать «и зануда», но не влезло. Его она положила отдельно, аккуратно выровняв и вытянув конечности. Она теперь поглядывала на его довольно широкие плечи, раздумывая, не прилечь ли к нему рядом подремать. Но разумом понимала, что это опасно.
Чары понемногу просачивались и в ее голову, но Орели ничего не стоило их контролировать. «Пока не стоило, а там посмотрим», – решила она.
Родеберта и Гленварта она устроила у стены так, что они сидели плечом к плечу, склонив головы друг к другу. Она не могла дождаться, когда они проснутся. Это просто должно было быть забавным.
Грамдульва она почти не трогала: слишком тяжелый, но все равно постаралась, придала ему такую позу, будто бы он куда-то бежал. Проснется – не заметит, а ей сейчас посмеяться.
Йоро спал с открытым ртом и похрапывал изредка, так что его устроила так, будто бы он пел что-то, приложив одну руку к груди, а другую отведя в сторону. Нарисовала еще ему черные усы и бороду, чтобы не обидно было.
Королеву она устроила на плече у Орны, сложив его руки вокруг ее плеч. Подумала немного и добавила цветочков на его щеки, в дополнение к вытатуированным плетям шиповника.
Над Мурху и Эддой думала долго. Обоих она еще не очень хорошо знала и решила действовать по наитию: уложила их рядом в небольшую сценку. Будто бы грубый мужлан лапает девицу за грудь, а та, одной рукой закрывая лицо, другой готовится дать ему пощечину. Вышло не очень смешно, но надежда была на то, что девушка проснется раньше и успеет почувствовать хватку на своей груди. Должно быть не менее забавно, чем с Родебертом и Гленвартом: ей показалось, что девушка довольно вспыльчива.