И вот не было ничего такого в словах Суханова, он просто озвучивал очевидные вещи. Но профессиональная чуйка настойчиво шептала, что ею умело манипулируют загоняя в угол. В тот самый, где очевидный выбор будет только один. Вот только…
Инесса глубоко вздохнула, ссутулившись и опустив голову. Навалившаяся понимание сломало последние остатки сопротивления, и маска уверенной в собственной правоте женщины разлетелась на мелкие осколки. Потому что какой бы сильной, знающей и ловкой она не была, Медкова отлично понимала, что роль Джеймса Бонда не для неё.
И что ей нечем себя защитить. Разве что…
- Хорошо, - с трудом процедила она сквозь зубы и снова откинулась на спинку сиденья, скрестив руки на груди. И похрен, что это типичная поза защиты. – Ваша взяла, господин Суханов. Что вам надо?
- Что ж, я и не сомневался, что вы примите правильное решение, Инесса Борисовна. А что до того, что мне от вас надо… - расплылся в довольной улыбке Суханов, щёлкнув зажигалкой. – Так, сущую мелочь. Всё, что вы знаете о своих хозяевах и их бизнесе. Но для начала… Ответьте на один вопрос, госпожа Медкова. Что вы сделали со своей коллегой, Ксенией Шолоховой?
- А она здесь причём? - недоверчиво покосилась на мужчину Медкова.
- Время, Инесса Борисовна. Время… Не заставляйте меня передумать насчёт нашей сделки.
- Хорошо, - она едва не скрипнула зубами, во второй раз (за каких-то полчаса!) идя на вынужденные уступки. – Она…
Глава 24
Ксения Шолохова
В себя я пришла резко, как от толчка. И тут же глухо застонала от боли, вонзившейся в мозг раскалённой иглой. Голова трещала нещадно, кожу на виске тянуло, и я могла бы поклясться, что там запеклась тонкой корочкой кровь. А ещё меня подташнивало. Видимо, организм так непрозрачно намекал, что три удара по моей дурной башке – это прямой путь к сотрясению мозга.
В лучшем случае.
- Идиотка, - я хрипло каркнула, прикрыв глаза и облизнув пересохшие губы. – Ну и фееричная же ты дура, Ксения Игоревна…
От осознания собственной глупости, от того, что я сама шагнула в эту ловушку, в носу защипало, а на глаза навернулись слёзы. Сглотнув, подкативший к горлу горький ком, я попыталась вытереть мокрые щёки и тут же глухо застонала, осознав простую истину.
Я, Раскольникова вам в соседи, связана!
- И заперта, - мрачно добавила, когда глаза хоть немного привыкли к темноте, и я смогла разглядеть, где, собственно нахожусь. – За-ши-бись…
Желание приложиться затылком об стенку чёртова платяного шкафа я стоически проигнорировала. Голова казалась отлитой из чугуна и отдавала резкими вспышками боли даже на пульс, стучавший в висках. Так что всё, что мне оставалось, это кусать губы в приступе бессильной злости и дёргать стянутые тонким шпагатом запястья, в бесплотной попытке ослабить узлы на верёвках.