Это уже начало раздражать.
Понимаю, что Катриэль не отличалась душевностью и любовью к ближним, но нельзя же так реагировать на каждый мой вопрос.
— Она мой друг.
Мальвина фыркнула, скрестив руки на груди и вызывающе на меня глянув:
— У тебя нет друзей.
— То, что ты мне не нравишься, не говорит о том, что друзей у меня нет, — тут же парировала я.
— Нет и никогда не было. Великая Катриэль Орэйо не нуждается в подобном. Особенно, если это низшие существа.
— Я изменилась, — процедила в ответ, уже жалея, что завела этот разговор.
— Интересно, с чего вдруг?
— А вот тебя это не касается и отвечать на вопросы я не обязана. Так ты расскажешь, как Люля?
— Состояние удовлетворительное, — нехотя сообщила Дейра, а потом вдруг спросила: — Что тебе надо от Эшфорта?
— А тебе-то что? — сразу же насторожилась я.
— Не хочу, чтобы ты сломала ему жизнь.
— У тебя вроде есть жених, Дейра. Или одного мало, решила получить сразу двоих?
— Он мой друг! — вспыхнула девушка. — И я не хочу, чтобы он пострадал из-за такой… как ты.
— Похвально, — ледяным тоном ответила я. — Но то, что происходит, касается только нас. Так что убери свой любопытный нос, пока его тебе не оторвали!
— Отлично!
Девушка вышла, с силой хлопнув дверью, а я откинулась на подушки, глядя в потолок.
Как ни прискорбно это признавать, но ведь Мальвина кое в чем права. Мне не стоит ломать Эшфорту жизнь. И себе тоже.
С родителями Катриэль всё-таки пришлось связаться.
Только не вечером, а на следующее утро.
Выспавшись, я обнаружила на стуле аккуратно сложенное и чистое платье нежного василькового цвета. А еще домашние туфельки, сорочку и чулки. Неважно, кто всё это принёс, я была очень благодарна за одежду. Наконец-то можно было избавиться от больничного халата и сорочки.
Умывшись и переодевшись, я вернулась в палату и достала образор.
Но звонить не спешила.
Около минуты я просто сидела, вглядываясь в черную гладь зеркала и собираясь с силами.
— Эшфорт сказал, что они сами меня боятся, — пробормотала я, сжимая ручку. — Значит, ничего серьёзного мне не грозит. Пусть орут, угрожают, но я справлюсь.
Комбинацию, активирующую образор, я вспомнила сама.
Нажала на розочку в центре. Два коротких и один длинный.
Чернота постепенно растворилась, и поверхность зеркальца вновь стала гладкой и сверкающей. Полюбовавшись своим отражением, я наклонилась и тихо прошептала имя матери:
— Тэлиэль Орэйо.
Сначала ничего не происходило.
А потом спустя секунд тридцать зеркало покрылось рябью, сквозь которую постепенно стал проступать образ красивой и холодной снежной королевы.