— Это лучше, чем пыльный грязный склеп, в котором в одной огромной куче костей лежат все его родичи.
— Ийоргл всегда был одиночкой.
Фокр сделал еще глоток, лениво наблюдая за другом, который все больше хмурился.
— Хочу сказать, что твоя альва сумела меня удивить.
— Она не моя, — буркнул Эшфорт.
— Ну не скажи. Катриэль Орэйо так самоотверженно бросилась во тьму и неизвестность, пытаясь тебя спасти.
— Она спасала своё имущество и только. Если бы ты слышал, какую лекцию уважаемая алари прочитала, глядя на останки своего стража. Так что единственное, что волновало и волнует до сих пор Катриэль Орэйо — это её зелья.
— Алари Орэйо всегда была помешана на своих травках, — кивнул Витторн. — С этим спорить не стану, но она никогда не страдала самоотверженностью. Скандал учинить — это всегда пожалуйста, устроить истерику — обязательно. Но рисковать своей жизнью прежняя алари точно бы не стала.
— Что значит прежняя? Хочешь сказать, что ты поверил в эту сказку, будто она изменилась и стала другой? — фыркнул Эшфорт.
Мужчина взял стакан, повертел его в руке и поставил на место, так и не притронувшись.
Как он не старался, мысли то и дело возвращались к красивой золотоволосой элве с ярко-зелеными глазами.
В какой момент из них исчезло привычное равнодушно-высокомерное выражение? Когда они стали сиять всеми оттенками эмоций: радость, гнев, восторг, грусть и обида? И когда он начал это замечать?
Катриэль Орэйо бесила и злила его с первого своего дня в академии, и с каждым днём эти чувства становились всё крепче.
Но сейчас…
Эшфорт так и не мог понять, когда всё изменилось. Эта заносчивая элва больше не вызывала желания растоптать её, раздавить, как жалкое насекомое. Наоборот…
Мужчина сжал кулак и тяжело вздохнул.
Даже сам себе Грей Эшфорт с трудом мог признаться, что сегодня, глядя, как змея на всех порах мчится к хрупкой девушке, готовая уничтожить, его сердце сжалось от страха.
— Но ты не можешь не признать, что Орэйо ведет себя иначе, — заметил фокр.
— Она всегда была умной. Скорее всего, пытается таким образом уйти от ответственности, — хрипло отозвался декан. — Понимает, что за изготовление смертоносного яда её по головке не погладят.
Витторн снова сделал глоток и кивнул:
— Зелье точно было её.
— Я сразу это понял, о чем и сообщил тебе сразу после случившегося, — не удержался от колкого замечания Эшфорт. — И вовсе не обязательно было приезжать сюда.
— Убить пытались не простую студентку, а княжну. Политика. — Пожал плечами фокр. — Ничего, потерпишь моё присутствие пару недель.
— Недель? Неужели знаменитому Витторну нужны недели, чтобы раскрыть обычное преступление?