Воистину, это — великолепно!
В купели я пробыла больше часа. Митрис добавляла мне горячей воды и растирала тело мыльной пеной, втирая в волосы масла и травы. Пряно-сладкий запах окутывал, а пар утяжелял голову и тело, размягчал мышцы, разнося желанную томительную слабость, но нужно было выбираться, потому что ужин уже ждал меня на столике возле камина.
Митрис ещё несколько времени провозилась с моими ногтями, приводя их в порядок, потом принялась за волосы — подсушив полотенцем, расчесала, делая лестные комплименты об их красоте. Да… волосы у меня от мамы, и для папы были гордостью. Он часто гладил меня по ним вечерами, погружаясь в воспоминания.
Пока я надевала пеньюар, Митрис растопила камин. По комнате потянулся уютный, расслабляющий еловый запах. Я ощутила себя заново родившейся, свежей, чистой, приятно пахнущей. Правда, в сон меня потянуло с ещё большей силой, поэтому я смогла съесть только небольшой кусочек сочного невозможно-вкусного мяса и свежего хлеба, запив одним глотком белого вина, что вконец меня разморило.
Но всё же я не могла упустить случая и спросила Митрис о Его Высочестве, заходя издалека, намекнув на то, что принц не в духе.
Служанка сначала замялась с ответом и не очень хотела говорить о своём господине, и я уже решила оставить эту затею, как она всё же ответила уклончиво, подбадривая меня общими фразами, чтобы я не расстраивалась, иначе это может плохо повлиять на сон. Но потом не удержалась и продолжила, сказав, что у принца сейчас очень тяжёлое время, да и всего королевства в целом.
Тут я насторожилась, вопрошающе глянув на служанку. А что, собственно, случилось? Но вовремя спохватилась, дабы не спугнуть единственный источник слухов в Астигане.
— Его Высочеству сейчас очень тяжело, столько всего свалилось, — продолжала с какой-то тоской говорить моя помощница. — Теперь настали другие времена, и принцу нужно со всем справиться, — она всерьёз переживала за своего господина.
Уж не влюблена ли? Впрочем, чему удивляться? И всё же я не сдержалась и продолжила пытать девицу:
— Что же такого страшного случилось? — стараясь быть непринуждённой, взяла одну виноградинку и положила в рот.
— Вы правда не знаете? — округлила глаза Митрис.
Увидев удивлённый и порядком недоумённый взгляд Митрис, я добавила:
— Я только с пути, прибыла издалека и ещё не успела обо всём узнать, — сладкий сок винограда растёкся по языку, заставляя меня едва ли не прикрыть веки от удовольствия.
Вряд ли этой служанке известен весь расклад дел моих дел, а мой внешний вид вполне оправдывал мою маленькую ложь. Я улыбнулась, и улыбка получилась даже искренней.