Сломав очередную шпильку, отшвырнула её прочь и вытащила последнюю. Последняя надежда на моё спасение. Закусив до крови нижнюю губу, продолжала отмыкать, даже в пот бросило, который сразу становился ледяным, холодил кожу, заставляя трястись.
За входной дверью что-то грохнуло. Я застыла. Неужели наружная дверь?! Начала лихорадочно вертеть шпильку. Сердце трепыхалось, как обезумевшее, тело задеревенело в напряжении.
— Давай же, — шипела я, слыша будто приближающиеся шаги.
А может, мне это мерещилось? Я не могла оценивать здраво, страх бил как плетьми, торопя быстрее вырваться из плена.
И тут замочный механизм щелкнул.
— Боги! — я подскочила на онемевшие ноги и, схватившись за ручку, рывком отворила дверь.
Сверху на голову и плечи посыпалась пыль и труха. Стряхнув их, я, больше не медля, нырнула во мрак, не забыв закрыть за собой дверь.
Оказавшись в темноте, пошла сначала на ощупь, скользя ладонью по голой шершавой кладке стены, опасаясь напороться на что-то опасное. Сердце надорвалось. Страх бил наотмашь. Что если это ловушка, и я приду в тупик? Отгоняя прочь эти мысли, нащупала ногой ступени и начала спускаться, очень медленно, прислушиваясь к любому шороху — казалось, что за мной гонятся, но ничего не происходило, а я всё ниже спускалась по чёрному ходу, рискуя в темноте сломать себе шею, если оступлюсь.
46
По мере спуска становилось холоднее. Сойдя с последней ступени, я на ощупь пошла вперёд, пока ладони не коснулись деревянной поверхности. Дверь.
Найдя в непроглядном мраке ручку, дёрнула. По ту сторону громыхнула цепь, я едва не застонала от накатившей безвыходности. Неужели мне не выйти отсюда?!
От отчаяния начала дергать сильнее, и случилось чудо — цепь соскользнула на землю. Видимо, от времени и сырости совсем проржавела. Торопясь, я толкнула дверь плечом, но та не слишком поддалась, будто с другой стороны что-то мешало, но мне хватило щели протиснуться и выбраться наружу.
Как я и предполагала, внизу послышались всплески воды. Я глянула вверх, на макушку башни, и поёжилась, всё ещё опасаясь, что за мной могли гнаться, и принялась спускаться по крутой, выбитой прямо в скале лестнице вниз к реке. Только тут я увидела, что её можно было и вброд перейти. Поросшая ивами и каменистая, она укрыла меня от посторонних глаз. Погрузившись в белое молоко тумана, я поспешила скрыться в чащобе. И едва отошла от башни, как сверху послышался лай собак.
По позвоночнику хлынул лёд, подхватив подол своего нарядного платья, я ринулась прочь. Не хватало, чтобы они спустили своих псов, тогда мне точно не сбежать, разорвут в клочья!