Я от безнадежности забрался на чердак и откопал футляр с аккордеоном. Достал инструмент и устроился на ступенях лестницы ведущей вниз, в Гостиную.
— Окей, Илья. Давай, припомни все, чему учили тебя! — и заиграл.
Нет, чуда не случилось, играл я так же скверно, как и раньше. Но этот жуткий звук позволил мне на время отвлечься от спящей Ли! Странно, что музыка мне не давалась. От природы у меня был недурной слух и чувство ритма. И танцевал я неплохо. Петь не умел, согласен. Но плясал сносно.
Играл и играл себе… Я бы и дальше развлекал себя кошмаром, но….
Лилит! Она стояла внизу лестницы и смотрела на меня во все глаза!!! Должно быть, и слушала во все уши. Чёрт, за что??!!! Почему мне нужно было опозориться еще и перед Ли?
Я скинул аккордеон с плеча и тот, издав умирающий «зуууууу», аккуратно «прилег» рядом со мной на ступенях.
Давай, Ли, не стесняйся. Скажи все, о чем думаешь. Не молчи, Христом Богом прошу. Я хочу услышать твой голос!
— Иля, как здорово! — ну, предположим…
Говорят, «любовь глаза застит», в случае с Ли, пострадали ее уши? Серьезно, понравилось?
— Ты мне льстишь, Лилит. Я понимаю, любовь и все такое, но не настолько же, — поговори со мной!
— Да нет, Илья, не о том я. Просто очень рада, что у тебя что-то плохо выходит. Я привыкла думать о тебе, как об идеальном человеке. Собралась приобрести комплекс неполноценности на твоем суперпрекрасном фоне. А тут…. - и она ни грамма не шутила.
Дорогой Бог, я говорю тебе СПАСИБО за то, что есть Лилит. Еще большую благодарность от меня прими за то, что я для нее лучший. Я не знаю, как у меня это получилось, но явно без Тебя не обошлось.
Мысленно я произнес все это Ему, а сам уже спустился по лестнице к Ли. Что я еще мог сделать? Сидеть, и удивляться? Гордиться собой и своей птичкой? Нет, я просто хотел чувствовать ее в своих руках.
Она не сопротивлялась, когда я сгреб ее в охапку и уткнулся носом в пшеничные волосы. Обняла меня, сцепив руки — майко на моей спине. Я пытался, я старался (и очень!!) не реагировать на нее слишком страстно. Но, не смог.
Прижал ее к стене и принялся целовать. Каждый ее вздох, который касался моих губ дыханием, каждое ее движение ко мне навстречу и даже легкое прикосновение ее груди к моей, вызывали во мне желание, нестерпимое.
Илья, тише, не напугай ее! Какие же нежные губы. И атласная кожа… И упругое тело…
— Ли, лучше оттолкни меня, иначе я не знаю, что сотворю, — я шептал ей все это, целуя ее шею, упиваясь запахом сирени.
— Не хочу, — она прижалась плотнее, ее пальчики запутались в моих волосах.