— Тебе неприятно. Я прекращу эту болтовню, — ее рука на моем рукаве действовала успокаивающе.
— Всех ты не прикопаешь, Инь, — она попыталась улыбнуться, — Ты не виноват, что красавчик и девочки на тебя вешаются. Полагаю, это нормально.
«Красавчик» было приятно, остальное полный отстой.
Я притормозил у обочины. Повернулся к ослепительной козявке и заявил.
— Вот что, рыжая, из остепенившихся повес, получаются прекрасные мужья. Так что тебе не о чем беспокоится, — заявил я, глядя прямо ей в глаза и нависая над ней.
— Когда ты остепенишься, я очень порадуюсь за твою жену, — ляпнула Динь, видимо не зная, как реагировать на мое заявление.
— Я остепенился уже давно и невеста у меня уже есть. Вопросы будут? — Динь хлопала ресницами удивленно, — Так, ясно. Повторю с пояснениями. Лар, мне уже тысячу лет назад обрыдли все отношения подобного характера. Это к вопросу о моей развратной ипостаси. А вчера ты согласилась стать моей женой весной следующего года. Рыжая, ты хоть иногда мозг-то включай. Или ты в состоянии только веснушки считать?
Надо было видеть ее лицо. Глаза по плошке. Рот приоткрылся (ой, напрасно я на него смотрю). Брови уехали под кромку волос. Она задохнулась на мгновение и выдала.
— Не пойду!
— Куда ты не пойдешь? В зоопарк? Да, не ходи, а то лиса сдохнет, — я начал подколы, понимая, что она сейчас даст залп по нашему с ней соглашению о браке и хотел отсрочить момент.
— Почему лиса-то? — я так и знал, что Динь заинтересует именно лиса.
— От зависти! Ты чего тормозишь-то сегодня, Лакренция? — меня было не унять.
— От какой? — бедняжка совсем растерялась и это было то, что нужно.
— К твоей густой рыжей шкуре! У нее-то такой нет! Ну что тут непонятного, Динь? — я, войдя в раж, состроил обиженное (за лису) лицо.
Она так потешно округлила глаза и уставилась на меня, что я, не выдержав, прыснул.
— Ин, ну ты и балабол, — выдохнула она восхищенно.
— А то!
— И тебе очень идет новая прическа, — это уже совсем другим тоном, да еще каким.
— Спасибо, дорогая, — проговорил я, и, нагнувшись, поцеловал ее.
Ну как поцеловал, легкое прикосновение к губам и я сразу же отполз назад. Лучше бы я этого не делал. За краткий миг этого поцелуя я ощутил мягкость ее губ. Впитал ее запах. Я захлебнулся эмоциями и собственным волнением, но продолжал смотреть прямо в любимые глаза. Динь очнулась не сразу. Она прилипла ко мне взглядом и я не смог прочесть в них ничего. Абсолютно. Наверно потому, что тело мое уже реагировало привычно на нее и я был не в силах думать ни о чем, кроме как о самой Динь и своих фантазиях на ее тему. Козявка же, сморгнув пару раз, стала отодвигаться от меня, вжимаясь в сидение машины.