Серега Карамышев поступил в университет Дашкова. Филология, философия. Я и Генри были рады видеть его в своей команде. Ну, то есть как… Генри был рад, а я просто отметил факт приобретения ценного аудитэ. Серега был близким человеком. Он из «шайки». Просто я не мог радоваться, вообще, никак. Никому и ни чему.
Динь… Динь была с Шуйскими. Видимо, вдохновение, которое они рождали в ней, приносило облегчение.
Я знал, что они с дедом планировали переехать. Полагаю, ей было тяжело находится в том самом доме. Больно. Мне было страшно от мысли, что эту боль приносил ей именно я. Тантум тиби.
После краткой встречи с Динь в Дискерэ, я был живым какое-то время. Я каждый день думал о ней. Про ночи вспоминать не могу, не хочу. Там была только она. В моих снах. Либо бесконечно романтических, либо кошмарных.
Ребята планировали свои летние каникулы, собираясь кто куда. Я знал, что Динь едет с близнецами на Корте (остров на Лазурном море). Что-то с танцами… Ирэн говорила, что Динь заиндевела. Так и сказала, за-ин-де-ве-ла. Холодная и невероятно красивая. Только с Шуйскими в ней виделось нечто, похожее на прежнюю ее. Дед отпустил их троих, полагая, что так будет лучше. А я? Я не могу ее отпустить! И ревность и бешенство и тоска.
В конце мая, 25 числа (дату не забуду никогда, даже умирая), я слонялся по парку вокруг своего флигеля. Этот последний месяц весны сам по себе был чудом. Проснулось все вокруг. Только не я. Дошел до своей новой машины. Каракатица приказала долго жить. Я разбил ее, когда гонял по Сордида Локо. Случайно. Виноват был не я. Я бы никогда не стал рисковать жизнью Динь. В новом черном метеоре было удобно. Да и воспоминания о каракатице, и о том, что было в ней, не давали мне жить. Хотя, я и не жил. Локон Динь перекочевал в метеор. Я через стекло посмотрел на этот самодельный амулет, и меня проняло, накрыло таким жутким холодом и одиночеством так, что я просто завыл. Свалился на траву и завыл. Не знаю, сколько я валялся, пялясь бездумно в темнеющее майское небо. Потом, с тоской в груди, направился во флигель. Собрался, сконцентрировался, принял душ и сел работать. Это помогало.
Я даже не понял, когда именно почувствовал ЕЕ. Просто знал, что она рядом и я, сметая все на своем пути, ломанулся к двери. Распахнул. Там, в тишине ароматной майской ночи, стояла Динь. В белом платьице, покрытая шалью, в разных туфельках… Один синий, другой белый…от разных пар.