— Я спросила.
Потом все трое судей молчали и обменивались информацией ментально. Ждать пришлось долго.
Я от неизвестности и паники готов был крушить все на свете. Вцепился в спинку впереди стоящего стула, она, спинка, прогнулась и затрещала.
Еще я смотрел на Динь. Даже попытался подмигнуть ей, дебил, когда она повернулась ко мне, почувствовав мой взгляд. Она изумилась, потом знакомым до боли жестом, откинула волосы, и отвернулась от меня. Она всегда делала так в дни нашего с ней бойкота. Ну, я и залип на ее косах, не смотря на то, что внутри у меня все клокотало и, вместе с тем, сжималось от страха.
Засек смешки в своем, типа, клане. И снова одобрительные взгляды. О, ребята, да вы еще не видели, как я дерусь, и не слышали моих идиотских залпов. Вы полюбите меня! Ну, мне вы уже нравились. Приятно осознавать, что не я один такой, безумный.
Потом отлип Говорящий.
— Солана дель Торе- Пачего не виновна в смерти Дмитрия Лакри, Микаэлы Лакри-Пирс.
Свершилось!!!!!
Я прошел к креслу Правды, поднял и обнял мать, отвел ее на наши места. Она дрожала, и я влил в нее часть дара. Ощутил и дар Берто, щедрой рекой он потек в Лану.
Потом мою тиби пригласили к Троим. Они все, положили руки ей на плечи и влили воспоминания Ланы в ее головку!
Динь, любимая, посмотри на меня. Как когда-то в школе, я умолял ее мысленно. Она не смотрела, как и тогда. Я готов был ломиться и к ней, но остался на месте. Я повзрослел? Вряд ли. Просто ждал, когда она сама придет.
Потом козявку окружили ее многочисленные родственники, и, судя по гулу возмущенных голосов, Динь им поведала всю правду. Она не смотрела на меня! Почему, Динь? Ты все еще ненавидишь меня? Я психовал!
Спрашивающий.
— Есть вопросы?
Я встал.
— Есть заявление. Я Марк Бессонов, сообщаю, что подозреваю в непреднамеренном убийстве Дмитрия Лакри, и как следствие, Микаэлы Лакри-Пирс, рабочего технического цеха конференцзала в Шазгене, Бориса Каменева. Он мертв. Но, я требую расследования.
Спрашивающий.
— Марк Бессонов, Вас услышали.
Тут поднялся Берто.
— Марк Бессонов дель Торе- Пачего. Прошу принять полное имя данна.
Я аж задохнулся, но лицо сдержал. Мать, перестала дрожать от бессилия и задрожала от слез. Но, это были слезы радости и гордости.
Спрашивающий.
— Имя данна принято.
Поскольку больше никто не захотел говорить. Трое ушли.
Я очень хотел бежать к Динь, но мама была на моих руках и клан смотрел на меня с огромным вниманием.
— Лана, ты можешь вернуться, когда захочешь, — Берто был убедителен, и никто не посмел ему возражать.
Пачего потянулись к выходу и каждый из них лупанул меня по плечу. Я выдержал. Я — суперарэ и Бессонов дель там всякий! Черт…крепкие ребята.