Лиса мельком взглянула на Илью, а потом продолжила:
– Но что делать с родителями? От них ты не можешь избавиться. Если те люди, которые тащат тебя вниз – твоя семья, твои родные… я стараюсь минимизировать общение с ними. Только формальности. Не более. Да, они остаются моими родителями, но я могу справляться без них. Они и сами не понимают, что все детство только и делали, что вырывали перья из крыльев своего птенца…
– Я тебя понимаю, Елиса, – заговорила Жули, – жить нужно своей жизнью и не слушать мнения окружающих. Имеет смысл прислушиваться лишь к словам тех, кто действительно важен для тебя самого. Ты такой, какой ты есть. Ты – индивидуальность. Я тоже гоню прочь тех, кто хочешь смешать меня с серой массой таких же, как они. Если поддаваться им, если слушать их… мы перестанем летать. А ведь так хочется этой свободы. Свободы, которую чувствуешь внутри себя самого. Это важно, правда. Только с этой свободой внутри человек может сиять.
После этих слов в лагере повисла тяжелая тишина. Они слышали лишь треск поленьев в огне. Тогда Генри решил разрядить обстановку:
– Чего-то я не понял… это вы куда улетать собрались?
Ему удалось это сказать с такой «фирменной» интонацией, что настроение у всех сразу понялось, и все дружно засмеялись.
Но вдруг Генри замер. Он неожиданно застыл, уставившись в огонь и не отводил взгляда от искр пламени.
– Эй, что это с тобой? – обратился к нему Израиль. – Очередная шутка?
Губы Генри затряслись.
– Это не шутка… – вырвалось у Жули.
– Что с ним? – обеспокоилась Лиса.
Губы Генри быстро и тихо произнесли:
– Жули… прошу…
– Проклятье! – Жули залезла в свою сумочку. – Сейчас будет приступ!
И Генри резко упал на спину. Все его тело начало содрогаться. Руки и ноги свободно дергались. Голова билась о землю и поворачивалась из стороны в сторону.
– Что это такое? – не понимал Израиль.
– У него эпилепсия, – пояснила скоро Жули, – нужно не дать ему получить удары. Я найду лекарство.
Лиса и Израиль среагировали мгновенно. Они быстро подбежали к Генри и схватили его за руки и ноги, пригвоздив к земле.
– Илья! – бросил Израиль. – Подержи его голову!
Пелагея лишь с ужасом наблюдала за происходящим.
Илья подбежал к Генри, сел на колени и обнял ладонями голову Генри за щеки и виски, прижав к земле, а потом наклонил в бок, чтобы не случилось аспирации, если Генри вырвет.
– Жули! – крикнула Лиса. – Что там с лекарством?!
– Не могу найти… черт! – брызнула она в ответ.
Илья, продолжая держать Генри за голову, думал только об одном: «Только бы все прошло! Только бы приступ закончился! Только бы Генри был здоров!».