«Мои мальчики» — улыбнулась своим мыслям, а главное, проснувшемуся материнскому инстинкту и желанию стать ею для него, насколько это возможно.
Смотреть на них могу сколь угодно долго… Мои…
Пока они спят, решаю заняться завтраком.
Спускаюсь по лестнице и не сразу слышу маленькие шаги вдогонку.
— Тина? — звонкий голос Макса.
— Ты проснулся? — какой он забавный, даже волосы топорщатся в том же месте, как у отца.
— Да. Давно. Не хотел будить вас…
— Я уже собиралась вставать…
— Что ты будешь делать? — интересуется он.
— Сначала умоюсь, потом буду оладья печь. Ты любишь оладья?
— С джемом? — уточняет, а на лице такая серьезность, словно важный вопрос решает.
— С чем захочешь: джем, сметана, сгущенка…
— Тогда буду. Все хочу!
— Пойдем, умоемся, — протягиваю руку, за которую он быстро схватился. — Поможешь мне готовить?
— А можно?
— Конечно, — улыбаюсь его постоянным вопросам и блеску, что загорается в глазах, когда слышит что-то интересное для себя.
Уже на кухне доверяю ему взбить яйца с сахаром. Макс залез на стул коленями и усердно старался, морща свой нос. Остальное доделала сама.
На аромат готовой еды спустился Ян. Когда заметила его в дверях за подглядыванием, такого довольного, поймала себя на мысли, что мы заслужили наше счастье. Он — после неудачных попыток устроить личную жизнь, в которой все сводилось к коротким связям (даже не отношениям), что превратило его в циника на долгое время. Что касается меня, то встреча с ним — награда изголодавшейся душе по теплу и любви…
— Папа! — Макс, увидев отца, кинулся к нему обниматься.
Держа на руках сына, Ян подошел ко мне и поцеловал.
— Доброе утро.
— Доброе… — стесняюсь немного, поэтому сразу предлагаю: — Давайте, поедим…
Макс уплетал с таким заразительным аппетитом, что невозможно устоять, и мы присоединяемся к нему.
— Я все. Спасибо, — говорит Макс и слезает со стула. — Мультики буду смотреть.
— Макс? — зову его. — Ты ничего не забыл? — уточняю.
Мальчик внимательно смотрит. И не понимает, что хочу от него, ведь поблагодарил. Пожимает плечами. А потом подходит ко мне и целует в щеку жирными от еды губами.
— Уверен, что точно все?
Не понимает и целует вторую щеку, оставляя еще один жирный след.
— Макс. Руки вытри и рот, а лучше помой, — улыбаюсь.
— А, забыл! — смеется.
Берет салфетку, вытирается сам, потом мои щеки. И от его заботливого жеста я пропала… Это ребенок покорил меня навсегда.
Виолетта Павловна и мама вернулись к одиннадцати часам. И мы смогли уехать. Надеюсь, они справятся… Макс не растерялся и решил, что две бабушки лучше и наградил мою маму этим званием досрочно. Она, конечно, растаяла от таких слов. Этот ребенок никого не оставит равнодушным.