Вот бывает. Сборник рассказов (Игнатьева) - страница 15

Гостеприимству и разносторонним интересам своих соседей со второго этажа он тоже удивляться перестал и даже мог поздороваться и спросить "как дела" на трёх языках (вот она, польза вредной привычки). Не удивляли его больше ни долгие ночные разговоры на французском под его окном, ни то, что шампанское они предпочитают почему-то пить на лавочке во дворе, ни три священника, как-то вечером уверенным шагом направляющиеся к его подъезду. Уж он-то точно знал, к кому они идут.

А Штирлиц все смотрел и смотрел на свою жену. Исполнителя же, судя по всему, толкали под локоть люди из аппарата Мюллера и мешали наслаждаться драматичностью момента. Споткнувшись об очередной сложный пассаж, концерт прекратился.

Мужчина пошел спать. Он крепко спал и не знал, что впереди его ждет приезд ещё одного пианиста, репетиции музыкальной группы с тремя электрогитарами, вокалистом и усилителями, не знал он пока и о вечеринках под словакскую этномузыку и шведские средневековые баллады. Но это все ещё было впереди. А пока он крепко спал.

Вот бывает спросишь у мамы: а какой у тебя самый любимый день в году? Она подумает с полминуты и загадочно ответит: а у меня их два…

Ты улыбнёшься про себя, ну конечно, это мой день рождения и день рождения брата. Что может быть важнее рождения своих детей? И пока на глаза от умиления накатываются слезы, мама вдруг заканчивает начатую фразу: "и это 25 мая и 25 декабря".

От неожиданности слезы мгновенно высыхают, а горло начинает пощипывать закрадывающаяся обида. Отправляешься на кухню, заедать несправедливость этого мира шоколадкой, но уже на втором кусочке понимаешь: а ведь что-то в этом есть. И если 25 декабря от магии мандаринов, ёлки, гирлянды и наступающего чуда появляется ощущение того, что жизнь изменится по щелчку пальцев дела Мороза, то концу мая понимаешь: чуда не случилось и как всегда все придется делать самому. Но вот как раз в конце весны эта мысль не приводит тебя в отчаяние, ведь кажется, что впереди новая жизнь, в которой будет жить новый правильный ты.

Кажется, что в сутках станет больше 25 часов, заработают солнечные батарейки и ты будешь успевать совершенно все: ходить на пробежку, умываться росой, готовить на завтрак домашний йогурт и печь сочники из цельнозерновой муки, прочитать "Унесённые ветром" на английском и изучить все виды субхонтибо в испанском, вечером обязательно кататься на велосипеде и бадминтон, а в свой законный отпуск совершить кругосветку, покорить Эверест, прыгнуть с парашютом и сфоткаться с пингвинами на полюсе. И, конечно, поход. Чтобы с костром, картошкой, палаткой, комарами, разговорами до утра и страхом, что вот та хрустнувшая веточка – это медведь, не иначе. И успеть за земляникой, полдня под жарким солнцем в три погибели, зато потом в тенечке, да с холодным молочком. И уйти с папой далеко-далеко в лес за грибами, набрать целую корзинку красавцев-белых и стонать на обратном пути: зачем же вы так далеко ушли. Встретиться со всеми занятыми друзьями, привести себя в форму греческого бога, собрать букет полевых цветов, построить баню, объесться клубникой и сделать ту самую масочку для волос, на которую у тебя никак не хватало времени. И не забыть протереть лицо огуречной шкуркой и кубиком льда из отвара ромашки. И два стакана воды по утрам, и холодный душ.