12 августа в Дуннин прибыл маршал К. А. Мерецков. Он дал мне ряд указаний и уже хотел уезжать, как в штаб вошел командир 40-й стрелковой дивизии полковник С. Г. Цыпленков и доложил, что сейчас через Дуннин пройдет его дивизия.
— Не хотите ли вы, товарищ маршал, посмотреть на воинов, штурмовавших Дуннинский укрепрайон, среди которых много героев Хасана?
К. А. Мерецков охотно согласился.
Через несколько минут мы увидели четкий строй автоматчиков, артиллеристов, минометчиков. У многих на груди в лучах яркого солнца блестели ордена и медали, полученные за мастерство и отвагу, проявленные на поле боя при штурме Дуннинского укрепрайона.
В голове колонны на ветру колыхалось знамя 231-го полка. Все мы знали, что под этим вот знаменем полк громил японских самураев на озере Хасан.
Маршал К. А. Мерецков, стоя в своей машине, приветствовал героев прошлых и новых боев.
Полковник С. Г. Цыпленков пояснил нам, что знамя 231-го стрелкового полка несет автоматчик сержант Жеребцов, который со своим отделением уничтожил взвод самураев и захватил мост через реку Манчугай, обеспечив беспрепятственное продвижение наших войск и техники. В голове первой колонны шла рота автоматчиков капитана Боброва. Это она на высоте Безымянная разгромила японскую минометную батарею, штаб японского батальона, взорвала склад с боеприпасами и уничтожила не один десяток солдат и офицеров врага.
Этот своеобразный парад в боевой обстановке вышли смотреть тысячи жителей города. Я видел, как сияли их лица. Масса красных флажков, которые они поднимали и опускали в такт шагам наших воинов, казалась мне заревом, символом новой жизни трудового народа Китая, которому мы принесли освобождение, надежду, веру в счастливое будущее.
Напряженность боев за Гирин, Яньцзи, Тумынь с каждым днем нарастала. Темп нашего продвижения был невысоким. Почти полное отсутствие дорог не позволяло нам маневрировать войсками, обходить противника. Например, на участке Лаохейшань — Шитоухэцзы по одной-единственной узкой, извилистой с крутыми поворотами дороге двигались части и соединения 17-го и 39-го стрелковых корпусов и 10-го механизированного корпуса. Поэтому, когда разведывательные подразделения и передовые части вступали в бой с противником, остальные войска вынуждены были приостанавливать движение, маскироваться в кустах и отсиживаться в ожидании, пока авангарды не собьют заслоны врага. Да и свернуть-то, по сути дела, некуда было! Кругом горы, покрытые тайгой, валуны, валежник, на склонах гор болота. На западе мы привыкли к тому, что болота на низинных местах, а тут даже на вершинах гор! Мосты повсюду были подорваны, многие участки дорог минированы, устроены завалы. Наступление танкистов задерживалось и тем, что на пути то и дело встречались заболоченные участки, приходилось прокладывать гати. Противнику же эти обстоятельства помогали отрываться от нас. И только благодаря массированным ударам 9-й воздушной армии под командованием генерала И. И. Соколова нам удалось ускорить темп наступления. К исходу дня 14 августа 39-й корпус главными силами подошел к Шитоухэцзы (30 километров восточнее Ванцина). К этому же времени 17-й корпус частями 366-й стрелковой дивизии обошел по тайге противника с юга и во взаимодействии с 187-й стрелковой дивизией разгромил японские части, оборонявшие подходы к Тайнинскому перевалу.