— Вы не кавалерист? — спросил меня Рокоссовский.
— Нет, — говорю, — я природный пехотинец.
— Жаль, что вы не кавалерист, — сказал Рокоссовский. — Если бы вы были кавалеристом, то могли бы организовать наступление уже сегодня, 12 января, к семнадцати-восемнадцати часам.
Сказано это было, быть может, не совсем всерьез, но все же видно было, что командующий фронтом не очень доволен моим ответом. Мне тоже хотелось бы скорее начать наступление, но что поделаешь, когда не получается! Я доложил наши расчеты. Посмотрев их, Рокоссовский и Воронов согласились со мной, помогли разобраться с группировкой противника, наметить построение боевых порядков войск армии,
В течение 14 января командиры соединений и частей поставили боевые задачи своим подчиненным. Организовали взаимодействие с другими родами войск. К исходу дня армия была готова продолжать наступление.
Дальнейшие события развивались стремительно.
Уже к исходу 15 января войска 65-й и 21-й армий вышли к реке Россошка и, ломая упорное сопротивление противника, стали продвигаться вперед. Правда, немного противник задержал нас у левого берега Россошки, поскольку тот был сильно укреплен еще нашими войсками в сентябре — октябре. Но и этот рубеж был прорван, и войска армии успешно наступали в общем направлении Питомник, Гумрак.
Противник начал беспорядочно отступать, бросая по дороге вооружение, даже тяжелую артиллерию.
Здесь мне хочется привести выдержку из дневника немецкого писателя-антифашиста Эриха Вайнерта, который правильно отобразил события этих дней, свидетелем которых был:
«Наступление бурно развивается. Как нам стало известно, западная часть котла уже отрезана гигантским клином, тянущимся с северной стороны долины речушки Россошка вниз до Карповки, Дмитровки, Атамановского. Повсюду признаки паники: гитлеровцы бросают все и нисколько не беспокоятся о больных и раненых. Куда ни глянь, везде опрокинутые пушки, поврежденные танки, стоящие поперек дороги грузовики. Во время бегства гитлеровцы пытались погрузить награбленное на уцелевшие машины и при этом растеряли добрую половину, даже пулеметы оставили. Повсюду гранаты, патроны, бомбы и снаряды».
Допросы пленных в районе Карповки полностью подтверждали, что картина, которую описывает Э. Вайнерт, еще несколько смягчена. На самом деле паника начала охватывать не только одиночных солдат и офицеров, но целые подразделения и части. Когда 12 января возле аэродрома Питомник появилось несколько танков 51-й гвардейской дивизии, солдаты и офицеры побежали в панике кто куда. Мне потом докладывали наши разведчики о невообразимом хаосе, который начался после того, как кто-то крикнул: «Русские идут!»