Вернулся Герман, повесив чайник на треногу, он направился к коням. За спиной у него по-прежнему висел карабин. Он закурил, по обыкновению пряча огонь в руках, затем снял седло с коня, на котором ехала Анна, посмотрел зачем-то на небо и по сторонам, потом, расправив подкладку, повесил седло на изгородь. Герман взял коня за длинную веревку, привязанную к узде, отвел подальше и привязал к ограде. Потом вернулся и то же повторил с конем, на котором ехала Зоя.
Чайник тем временем зашипел, из-под крышки стали выбиваться пузырьки и возмущенно шипя, сползали вниз к огню. Герман подошел к костровищу, расстегнул большую кожаную сумку, привязанную к седлу, и достал оттуда пакет. В пакете оказалась заварка, буханка белого хлеба и что-то отдаленно напоминающее колбасу. Зоя зашла в избушку, и вернулась оттуда с тремя железными кружками. Она ополоснула их кипящей водой из чайника, по очереди переливая воду из одной кружки в другую. Затем Зоя насыпала в кружки заварку и залила кипятком.
– Ну что, гостья из Германии, кушать подано, – обратилась она к Анне.
Герман тем временем вытащил нож, нарезал толстыми кусками хлеб и то, что напоминало колбасу, разложив все это прямо на лавке. От такой антисанитарии у Анны возникло чувство брезгливости, хотя есть хотелось просто невыносимо. Она вспомнила, что последний раз обедала, если это можно назвать обедом, в кафе у дороги вместе со Сказочником. Тут она вспомнила, что его, наверное, уже нет в живых, что он сгорел заживо в сарае и, видимо, подобная участь ожидала и её. От таких мыслей чувство голода сменилось ощущением тошноты. Из оцепенения её вывел голос Зои:
– Чё сидишь, ешь давай! Нам еще далеко ехать, а за тобой все равно никто не придет, это не в вашей Германии, тут нету ресторанов и колбасок ваших вонючих, попробуй-ка от экологически чистых…, – она откусила новый кусок,
– Вы эту колбасу из похищенных людей делаете? – как-то вырвалось у Анны.
Герман мельком глянул на неё, и вдруг улыбнулся. В глазах загорелся недобрый огонек. Морщины на лице перекосились и стали еще глубже.
– Не боись, мы не людоеды, – улыбаясь, сказал он.
Анна взяла кусок колбасы и хлеба. Пища источала какой-то божественный аромат. Хлеб оказался слегка кисловатым, видимо кто-то переборщил с дрожжами, а колбаса просто таяла во рту, и, не смотря на непрезентабельный вид, была очень вкусной.
От пищи и горячего чая по телу распространилась какая-то непреодолимая истома. Проблемы несколько отдалились.
Герман и Зоя, закончив трапезу, вновь закурили.
«Сколько же они курят», – подумала Анна. Вообще здесь очень много курят, вспомнила она снова Сказочника. И опять ей стало тоскливо.