У меня много лет не было зимних сапог вообще, поэтому я всю зиму в них проходила. Мне очень нравился мой вид: красное в кудряшках пальто, красные сапожки и белая шапочка. (Как говорят – дурак красное любит).
Помню, когда я возвращалась однажды домой, случайно, где-то на Спортивной улице, лоб в лоб столкнулась с Виктором Розовым – моим вторым претендентом на женитьбу – соперником Виктора Дудко.
Мы на секунду остановились, и перекинулись несколькими фразами. Помню, он мне отпустил несколько комплиментов. А мне было приятно, что в этот момент я нарядно выглядела.
Больше с Виктором Розовым я никогда в жизни не встречалась.
На заводе я пользовалась относительной свободой. В Москве был дом научной пропаганды. Оттуда на предприятие периодически приходили пригласительные билеты на семинары, и тематические программы.
Обычно, главный инженер просматривал темы, и против некоторых писал – "Дудко – принять участие".
Ну, я и ездила с удовольствием – и в дом технической пропаганды, и на выставки. А потом коротко отчитывалась об услышанном, и увиденном.
Именно там я прошла курс обучения в вопросах "Научной организации труда", "Систем управления" и других модных направлений, ставших актуальными в эти годы.
Однажды я попала в доме научной пропаганды на семинар по моделированию одежды. Было очень интересно. В конце лекции и показа модной одежды, лектор (лекторша) сказала, что отрасль чувствует большие трудности в части отсутствия необходимых аксессуаров, например, пуговиц, пряжек, и других ярких и красивых деталей к костюмам.
У меня сразу же включилась фантазия. Ведь, всё это можно изготавливать из пластмассы…
Докладывая Юрию Витальевичу об этой поездке, я с энтузиазмом говорила о возможности изготовления на заводе этих всяких дополнений к одежде. Но… Мои предложения были проигнорированы. Я вот сейчас думаю – почему? Вероятно, нежелание взваливать на себя лишнюю обузу. Мороки много, заказы могут быть единичные, а возни с мелкими деталями – не перечесть. А, может быть, ещё что-то?
Я всегда помнила, что моя комсомольская карьера кончилась потерей комсомольского билета. Естественно, когда меня спрашивали – была ли я комсомолкой, я отвечала, что была, и вышла по возрасту.
Хотя Виктор был уже членом партии, я об этом не задумывалась. Но на заводе со мной беседовал секретарь парторганизации, и сказал, что ежегодно даётся «разнарядка» – принять в партию двух – трёх рабочих, и только одного служащего.
Мне было предложено начать готовить себя к приёму в партию. На заводе я проработала меньше двух лет. Рекомендации могут дать люди, которые знают меня хорошо. Одну рекомендацию мне обещали дать на заводе, когда исполнится два года стажа на этом предприятии, а вторую рекомендацию предложили получить у кого – ни будь со стороны. Я почему-то даже не задумалась над таким предложением, не приняла его в серьёз. Я видела в этом мероприятии – ограничение свободы личности, – в первую очередь, а во вторую – свободного времени: партийные собрания, поручения, учёба…