– Ну зачем же вы так, Максим Викторович… – укоризненно пробормотал Эльдар. Уши его порозовели от смущения.
Аси на экране не было. Был крупный, явно немолодой мужчина, снятый с затылка. Он неподвижно застыл на диване: единственным движением, оживляющим картинку, были суетливые фрикции, которые мужчина совершал рукой в собственном паху. Краем глаза я заметил, что никакого чудища в интерьере тоже не было: в углу, как и должно было быть, висел мой темный халат, который сейчас валялся мокрой кучей на столе. Я почувствовал, как мое сердце проваливается в желудок.
– Как же так, Максим Викторович… для чего вы мне это показываете? – жалобно спросил Эльдар, с явным подозрением глядя на меня.
– Э-э-э… А почему ты, собственно, решил, что это я? – схватился я за соломинку. – Лица же не видно!
– Да я ничего такого не решал… Но согласитесь, что в любом случае голый мужчина… в таком виде… это как-то слишком?
Я не нашелся, что сказать, и просто забрал телефон. Уши мои горели, и я мечтал только убраться поскорее. Куда? Отсюда… Эльдар явно почувствовал это мое желание и, кажется, был с ним солидарен.
– Ладно, Максим Викторович, – пожал он плечами. – Я думаю, на сегодня достаточно… Если позволите, я еще подумаю над всем этим пару дней и свяжусь с вами. Только можно на прощание…
– Что?
– Я хотел бы записать данные ваших карт. Не беспокойтесь, пожалуйста, там уже все равно ничего нет… – он ненатурально хихикнул, пытаясь, видимо, шуткой разрядить обстановку.
– Да на здоровье, – я из последних сих махнул рукой в сторону плаща. – Все, что хочешь. Возьми в кармане…
Наплевав на условности, я плеснул себе еще водки. Пошло все к чертовой матери. Эльдар прав – хватит на сегодня… Я поднес стопку ко рту, и чуть не вылил ее себе на рубашку, когда Эльдар вдруг закричал истошным, перепуганным голосом:
– Да что же это такое, Максим Викторович!!! Как вы только могли… – он задохнулся.
Я в ужасе повернулся к нему. Он стоял у моего плаща, дико вытаращив глаза и далеко отбросив в сторону руку. И с этой руки, зажатые брезгливой щепотью, свисали его собственные трусы. Те самые, клетчатые, подло украденные мной из бака для белья. Целые и невредимые.
Возникла немая, комичная, отвратительная в своей нелепости сцена. Эльдар, с красной от возмущения плешью, гневно целящийся в меня трусами. Я, с жалко распущенным ртом, с рюмкой, глупо занесенной к носу. Тишина, грозовой неизбежностью сгустившаяся вокруг нас… Я бы не удивился, если в этот миг ударило землетрясение, или на нас сверху свалился метеорит, или во дворе взорвалась атомная бомба и нас снесло бы с лица Земли прямиком в ад – честно говоря, я встретил бы все это не без облегчения, – но то, что произошло дальше, было много хуже.