Я среди сослуживцев заикнулась было о том, что все преподаватели и студенты знают, чья это разработка, чей эксперимент, в лабораториях стоят, созданные ими установки. И если поднять документы, моя правота подтвердилась бы настолько безоговорочно, что комментарии были бы излишни. Но мне жестко дали понять, что никто меня не поддержит, потому что новый начальник кого угодно придавит, а если сама «свяжусь» с ним, то объявит ненормальной и в два счета выгонит из института. У него всё схвачено.
«Собственно, чего я переживаю? «Нет худа без добра». Это же здорово! Я бы не смогла сделать такую мощную рекламу своей методической работе. У начальника талант организатора. Теперь все учебные заведения страны будут применять мой метод обучения студентов! И это главное. А я сумею в чем-то еще другом себя проявить», – решила я и успокоилась. Мне вспомнилась собственная фраза, сказанная моему ангелу-хранителю еще в шестом классе: «Никто не знает имени изобретателя колеса, но народы всей земли ему благодарны». И все же энтузиазм к занятиям наукой несколько поутих. Позже поняла, почему одни более талантливые, чем начальник преподаватели так и не защитили докторские, другие покинули наш вуз.
Приписка. «Лет десять почивал на моих лаврах мой бессовестный начальник».
Что мои коллеги правы, я поняла, когда пришла на производственное совещание с участием старост студенческих групп. Ведущий преподаватель, доцент, талантливая женщина, всю себя посвятившая работе, стала мягко возражать начальнику, отстаивая свою точку зрения, так он ее грубо оборвал на полуслове. Она попыталась снова возникнуть, но получила еще более грубый и резкий окрик. Тактичная женщина базар не могла устраивать и вернулась на место, чувствуя себя униженной и оскорбленной. Она понимала, что «против лома нет приема».
«Если с заслуженным человеком он так обращается, как же он со мной, молодой поведет себя? А почему заведующий кафедрой не защитил коллегу? Это же его прямая обязанность. Боится? Может, это единственный, беспрецедентный случай и все от неожиданности растерялись? – искала я оправдание коллегам. – А студентам какой он пример подал? Чему научил? Жизни? Чтобы они также грубили, одергивали, став руководителями, или привыкали пресмыкаться, унижаться? На знания студентов поведение начальника не повлияет, а вот на моральное состояние… Соприкоснулись с миром «науки»! Допущены в самые его «глубины», – молча, горько иронизировала я.
Сердце рвалось вступиться, но разум остановил наивный порыв. Еле совладала с эмоциями. Трудно выступать от лица безмолвствующего большинства. Никто доцента не поддержал, все носы в пол опустили. После собрания внезапный шквал эмоций, который я уже не могла сдерживать, настиг меня в лаборатории, словно закончилось действие наркоза. Никто не видел, как я плакала. Неудержимый приступ обреченности… Хотелось все забросить к чертовой матери… Тотальная несправедливость… Я не чувствовала ничего кроме невыразимой безграничной кричащей боли, которая захлестывала, лишала способности думать, терзала душу и тело. Ни права выбора, ни возможности защититься, ни карьеры… При этом начальнике ничего мне здесь не светит. По какому праву он рушит судьбы?.. Этому нет оправдания!.. Наивная… Почему мне так трудно? Ищу справедливость?