– Одын, савсэм одын, – с фальшивым грузинским акцентом откликнулся наушник.
– Принято. Как вокруг?
– Покой и благолепие. Гурий только не хватает.
– Умерь эротические фантазии. Бди.
– Бдю, – уныло хныкнул динамик.
****
– Как жизнь, Абдула? Не берет возраст, аксакал– улыбнулся Кайда старому знакомому.
–Мала-мала живем, хлеб жуем, – в тон ответил курд:
– Рад видеть тебя. Один пришел?
– Практически. С напарником, – Кайда продолжал улыбаться, вглядываясь в, изрезанное морщинами, лицо собеседника.
– Старею все-таки. Не заметил твоего парня.
– Не беда, Абдула. Главное, чтобы он, плохих людей не пропустил. Сейчас на крыше, с квадрокоптера обозревает окрестности. Новые технологии и до нас лапотных дошли.
– Убогими и сирыми я ваших не видел никогда. И, в восьмидесятых, когда первый раз в Союз попал. КГБ под Ташкентом для таких как я учебу организовал на полгода. И, позже, когда СССР не было уже. Школу вы сохранили, молодцы.
– Да, школа у нас с тобой общая. И, не самая плохая, – Кайда достал из рюкзака металлический термос:
– Чайку?
– Не откажусь. Чай у тебя всегда хороший. Да, и разговор потечет ручейком. Извини, с возрастом на стихи тянет. Хотя какой с меня Омар Хайям? Всю жизнь, с подростков, пришлось воевать.
– Ты настоящий курд. А, это значит солдат. Вашему народу, думается мне, не скоро удастся получить независимость.
Абдула грустно усмехнулся:
– К сожалению, ты прав, Саша. Слушай, все хочу тебя спросить: откуда родом. Чернявый, горбоносый. Турок или грек?
– Из казаков. Из-под Ростова. Станица Вешенская. А, у нас в роду кого только нет, гремучая смесь.
– Вешенская. Погоди-ка. Тихий Дом? Шолохов? Вот, так-так.
– Он самый? Читал роман?
– Доводилось. Сильная книга. Ладно, поговорим о делах.
Они расположились на втором этаже небольшого дома. Хотя, домом это сооружение назвать можно было с большой натяжкой. Выбиты окна, проломлен пол, стены в копоти.
– Мой младший сын, – продолжал курд,
– вчера приходил. Как у вас говорят, на увольнительную. Он сейчас в учебном лагере, у янки. Осваивают ПТРК “Tow”. На днях привезли очередную партию и «Джавелины». Он случайно услышал, что завтра эти «дротики» хотят переправить в другой лагерь. В районе Румейлан на северо-восток провинции Хасеке. Соберут конвой. Уже приехали два бронетранспортера и три грузовика.
– А, под Румейлан ваших нет, – прищурился Кайда:
– Одни ДАИШ. Не красиво получается, граждане америкосы. Прямо скажем, погано.
– Сын рассказал, на прошлой неделе в лагере чп произошло. Янки на трех «хамви» в патруль поехали, – хитро улыбнулся Абдула,
– А, вернулись на одном. И, тот, дымил нещадно. Остальные заглохли. Их, к вечеру на буксире притащили. Механик выяснил, двигатели сломались. Топливо. Вообще-то, горючку им из Ирака привозят. В бочках. Стоят под навесом. Охраняют наши парни. Янки туда, проверять. А, в бочках весь дизель разбавлен такой дрянью … Словом, для конвоя топливо привезли новое. И, храниться теперь в их секторе. Рядом с ангаром, где боеприпасы. Зона у янки небольшая. Другого места нет. Наших туда не пускают.