Никита не стал дожидаться последних новостей из мира гоп-культуры. Отчасти из соображений личной безопасности, отчасти из-за уже принятого решения ехать домой. Домой, домой – в спальный район. Чтобы поспать, переспать, проспать – это уж как получится, детали. Но вариться в этом кипящем котле суеты-муеты становилось попросту неконцептуальным. Таинство восхода солнца наверняка будет порушено чьими-нибудь пьяными возгласами и дикими криками. Площадь вот-вот станет открытым баром и дискотекой, прерываемой сиренами полицейских, пожарных и прочих спасателей… Решение принято – домой. Смущало лишь то, что ближайшее метро находилось еще через квартал и уже тяготело к закрытию, а денег и времени на попытку поймать попутку больше не оставалось. Словом, не оставалось ничего, кроме как включить бег.
Но вот незадача – и бег не помог, не поспел. Дама в характерной оранжевой безрукавке уже стояла на страже в подземное царство и отгоняла страждущих тряпкой. Отшучивалась, щедро читая морали и приколы, но отгоняла твердо – поставленным движением кисти. Прежде чем захлопнулись заветные двери, она выдала примиряющий совет о том, что уже через пяток часов метро вновь будет в силе и вберет в себя всех желающих, а пока – погуляйте.
Стало прохладно. И понятно, что предстоит привидением скитаться всю ночь среди разных всяких живых: среди антикваров и антиподов, банкиров и банкротов, воров и воротил, грузчиков и грузин, дворников и дворян, европейцев и евразийцев, живописцев и живодеров, забулдыг и забияк, иноверцев и инопланетян, карьеристов и каратистов, лесников и лесбиянок, маркетологов и марксистов, налоговиков и налетчиков, охотников и охранников, политологов и полиглотов, ревизоров и резидентов, совладельцев и современников, таксистов и токсикоманов, утопистов и утопленников, футболистов и футуристов, халдеев и халявщиков, целителей и ценителей, чревоугодников и чревовещателей, шантажистов и шахматистов, щеголей и щеглов, экскаваторщиков и экспрессионистов, юристов и юмористов, язвенников и язычников; среди аморальных и аморфных, богатых и богоизбранных, внедренных и внебрачных, горемычных и гармоничных, демоничных и демократичных, единодушных и единоличных, желанных и жеманных, заботливых и заболевших, инфернальных и инфантильных, креативных и крепостных, лицемерных и лицензионных, местных и местечковых, неверующих и невероятных, отставных и отстойных, придирчивых и придуривающихся, раненых и ранимых, сильных и сильнозависимых, трезвых и тревожных, уморительных и умозрительных, фанатичных и фантастичных, хилых и хитрых, циничных и цикличных, чумовых и чумазых, шагающих и шатающихся, щекотливых и щетинистых, экзотичных и экзальтированных, юлящих и юрких, ядреных и ядовитых; среди авторитетных автолюбителей и безмозглых безумцев, великовозрастных валютчиков и гигантских гимнастов, двоюродных двойников и ерепенистых еретиков, жалких жуликов и знатных знахарей, импульсивных империалистов и кичливых карикатуристов, ленивых лодырей и мечтательных мучеников, наивных наперсточников и обманчивых обитателей, перспективных параноиков и редкостных реалистов, самобытных сапожников и трагичных театралов, угрюмых угнетателей и фундаментальных фармацевтов, хороших холопов и цепких цензоров, шутливых шаманов и щербатых щелкоперов; среди эксклюзивных эксплуататоров, юродивых ювелиров, да ясновидящих ямщиков…И среди тех, кто тоже не успел на метро.