– Как же так? Мало того, что я тут и так ненадолго, так даже спасающий человек играет против меня.
Столько злобы ещё не приживалось внутри маленького человека и он, желая от неё сбежать, открыл окно. Вечные мысли о смерти всегда тянули в какую-то крайность, как далёкая от окна земляная гладь или морское дно. Наверное, этот голос также маняще умел тянуть к смерти, как и к тому дну, до которого хотелось достать.
Солнце уже светило нераннее и он через карниз пролез по пожарной перилле. Под ногами было только два этажа и, задержав дыхание, как перед глубоким погружением, он прыгнул и полетел прямо на землю. Время замедлило свой ход, и падение было тем самым событием, которого он хотел, ведь его так же, как и поступки нельзя контролировать.
Глава 8
От долгих скитаний линии остановились, и под колёсами поезда снова послышался привычный стук.
– Моя линия остановилась.
– И моя. Обратного пути нет.
Я смотрел на свои руки с какой-то невообразимой надеждой. Будто бы верил, что всё будет хорошо. Однако зная, как быстро меняется человек по скорости течения его жизни, я подумал, как очередное изменение условий поменяло соседнею версию.
– Скажи, Джон…
– Чего тебя опять? – Его тон резко изменился.
– Ты веришь, что всё будет хорошо? – Я по-детски посмотрел на него, и мне показалось, что моя линия вдруг стала какой-то особенной.
– Уже нет.
– Почему? Мы же снова на рельсах?
– Не верится даже… Теперь мне моя линия верить не позволяет. Я как будто утратил нечто ценное.
– Что например?
– Веру в себя.
– А в жизнь?
– А в жизнь я всё еще верю. Я же слышу стук колёс.
– А почему все здесь хотят добраться до последней мили?
– Это гарантирует то, что один из нас станет вновь машинистом. Согласись, что быть за рулём и ехать в поезде это разные вещи.
– Пожалуй, да. А если машинист сможет остановить поезд и не сделает выбор, то, что будет?
– Машинист не может остановить поезд… Он же живёт… Пока течёт жизнь, двигается поезд… Но если выбор не сделан, а станция наступила конечная, значит мы, как версия жизни, уходим к другому машинисту. Тогда он, либо выкинет нас из окна своим решением, либо пустит за руль.
– А те, кто выпрыгивают, умирают?
– Я не знаю, я там не был. Живу себе и живу, чего пристал-то? – Вид Джона стал каким-то раздражённым.
Тут к нашей полемике присоединился третий.
Его буквально распирало от сумасшедшего смеха.
– Разве это жизнь? Вы только посмотрите вокруг? – Захлёбываясь слюной, он продолжал – Нет никого поезда… Меня нет и вас тоже нет. Мы не живём, а лишь подчиняемся условиям. Мы уже не мы и всё вокруг это лишь жалкая ложь во благо нашим проекциям.