л?!
– Ага.
Когда атлет ушел, Тема перевел грустный взгляд на сосуд. Недолго посозерцав тумблер, выплеснул его содержимое в раковину. Подошел к окну. С полминуты постоял в раздумье, опершись о подоконник и глядя на раскидистые яблони. Затем, услышав возню в прихожей, лениво оглянулся назад. Слушать и вникать в беседу Аскольда с тремя идиотами в гламурных одеждах совсем не хотелось.
Подождав, пока гости вместе с хозяином войдут в гостиную, Артем вошел вслед за ними. Поздоровался, галантно пожал гостям руки, уселся в кресло, начал листать смартфон.
– Это ваш ученик, Аскольд? – поинтересовался один из музыкантов.
– Это? – Аскольд небрежно махнул на Тему. – Да, ученик. Еще не начавший, но уже подающий надежды. В общем, примите соболезнования, други.
Обменявшись с гостями рукопожатиями, Аскольд указал на диван. Гости галантно запротестовали: – Нет-нет, товарищ кач, мы ненадолго… Вы обещали нам поддержку?.. Да-да, обещали, кажется!?
– Не поддержку. Я обещал вам помочь – чтобы вам реально поверили. Каждому вашему слову. Каждому!
– Да, все знают, что Парис был скандалист. Но никто не знает наших кабинетных разговоров. И никто не знает, какой он был. И какими мы били. Никто ведь не знает… И почему же, вы думаете, нам не поверят?. Да, почему это нам не поверят?!
– Отвечаю, – шумно выдохнув, Аскольд подвел одного из гламурных друзей к трюмо. – Вы, товарищ музыкант, поглядите на себя.
Музыкант непонимающе глянул в зеркало. Потом оглядел свои сапоги с высоченными каблуками и золотистыми пряжками. Непонимающе развел руками: – Что? Шмотки? Да, шмотье легкомысленное. но мы не будем в своей рабочей одежде на серьезной передаче. Мы не путаем, знаете-ли, специальность с жизнью!
– Да нет, шмотки у вас что надо. На лица свои поглядите… У вас будто не солист… У вас будто кот помер, да и то, некий не очень породистый. Нет, это я знаю, что вы любили своего солиста как брата. А в новостях, те, кто на вас будет смотреть, – этого не знают! Нужно поставить немножко речь и мимику… Или вы своего Бориску не любите?.. Вижу, не очень, да?
– Не Бориску!
– Простите, виноват. Париску. Вот, видите как вы его любите. Пойдем к Израйлю Ааронычу.
– Это – еврей…
– Да. Еврей. Многих моих товарищей учил. И, знаете, не жалеют. Вот, смотрели "Бобылку"?
Тема, слушая Аскольда, сдерживался чтобы не прыснуть смехом. Он знал, что у атлета только два знакомых актера. И те – практически таких же габаритов как сам Кононов.
– Бобылка… – самый жесткий из гламурных парней, уже сделав два шага к выходу, вдохновенно застыл на месте. – Это же профешн фильм. Так снимали, итс май гад, в те годы, когда я еще не жил! И это – школа еврея?