2
Войдя в кабинет Израиля Аароновича, Аскольд бегло оглядел интерьер. Высоченные напольные вазы с изящными рисунками и живыми диковинными цветиками, одна стоит у самого входа, другая – у стола директора. Над столом, за которым восседал директор актерских курсов, красовались портреты с актерами давних времен, среди которых особо выделялись Чарли Чаплин и Луи Де Фюнес; первый выделялся тем, что был изображен в своем актерском прикиде – с причудливыми усами и бровями, в шляпе-котелке, безразмерном костюме и большущих ботинках; французский актер-комик выделялся тем, что был запечатлен с потешной гримасой; остальных актеров Кононов не знал, но по чисто еврейскому профилю некоторых, понял, что это – любимчики директора актерских курсов, и потому необходимо поинтересоваться, кто за такие, и сказать, что видел их в очень неплохеньких картинах.
В углу у самого окна стоял небольшой стеллаж, заполненный книгами и портретами женщин. Аскольд мысленно ругнулся сам на себя – на то, что ощутил легкое возбуждение, глядя на этих очаровательных евреек.
– День добрый, день добрый, Аскольд, – Израиль Ааронович привстал за столом, протянул руку атлету. – Рады вас видеть.
– Мы тоже очень рады, – билдер чувственно потряс протянутую ладонь. И снова мысленно ругнулся на себя – за то, что заискивает перед этим старым евреем. Лебезит перед нацией, которая без мыла влезла в Россию, и теперь вот считается с каких-то понтов уважаемой… Ладно другие евреи – сидят на подпевках у политиков, помогают кое-как экономике. Но этот чем уважаем – неужель, тем, что учит молодых актеров и крайне уважает уже ушедших актеров всевозможных национальностей?
– Вы – узнать об успехах своих соратников?
– Соратников? – Аскольд чуть не сорвался на крик.
– Ну, Аскольд, – учитель актеров, слегка содрогаясь, встал из-за стола. Подойдя к атлету, с интересом пощупал его бицепс. – У вас вон, бицепсы больше моей головы, а вы прям как хрупкая нервная женщина… Хи-хи… Вы уж простите за мои ассоциации, – привычка учительская. Учу вот таких оболтусов, и чтобы дать им понять, как сыграть, надо вот ассоциировать, иначе общение практически впустую. А что, вы их не жалуете?.. Впрочем, да, вы ведь не пошли учиться с ними. Сейчас решили записаться? Милости просим. Этим вашим пестрым ребятам еще месяц учиться. Но я могу вас записать в другую группу. Мы уже в два режима работаем. Нет? Что ж вы желаете? А, товарищ Геракл?
– Я ведь по телефону, как бы, говорил вам… А, товарищ директор лицедеев?
– Угу. – Израиль Ааронович присел на край стола, задумчиво потер ладони. – Я помню. Вы желаете диплом. Так в чем дело? Почему ж тогда не желаете вступить в нашу школу профессиональных лицедеев?