Помню, как некоторое время спустя мы проводили масштабную имитацию наступления, чтобы отодвинуть излишне активные щупальца противника подальше от наших позиций. Мы готовили свою операцию со всеми видами приданого вооружения, с чётко расписанными целями и временем поражения этих целей, с участием соседних подразделений. Дирижировать и слаживать всё это должен был Шум, но вечером перед днём Х – он пропал. Просто взял и пропал! Весь концерт трещал по швам, когда позвонил Марс с отдалённой позиции и спросил, не мой ли пьяный боец валяется прямо сейчас в его холодном тёмном подвале и готовится поехать на ещё более строгий подвал в Донецк, где практикуют «крайне усиленное» перевоспитание?
Не в первый раз наблюдаю, как перед решающим днём непонятные мне люди по непонятным мне причинам ныряют в алкоголь. Поехал к Марсу, дал ему весь расклад, что это бесчувственное тело действительно мне нужно завтра утром, и я найду, как его оживить. По старой дружбе, но качая недоверчиво головой, Марс внял моим доводам и отдал это «сокровище». Холодная вода, проникновенно внятная беседа, снова холодная вода и ночь в подвале вернули бойца в строй как раз к началу. В целом у нас всё получилось и мы наблюдали поспешный и сумбурный отход любителей «жабьих прыжков» (так ВСУ называли свои захваты новых позиций в серой зоне, всё ближе и ближе к нашей линии обороны) обратно в свои укрепки на ВЧ и шахту.
Одной из причин этой, не слишком согласованной с командованием, операции послужил недавний подрыв наших бойцов на растяжке. В поисках лучших позиций Шмель и Бурят в сопровождении местного молодого казака прошли по земле соседнего подразделения. Видимо, укровские разведчики заметили их и поставили на тропе «Эфку». На следующий день пошли всё те же и Литейщик. Сильнее всех пострадал казачок, что шёл первым, Шмель и Литейщик тоже попали в госпиталь, причём крайний – весьма надолго. Один опытный и везучий Бурят, услышав щелчок, успел присесть и был как огурчик. Приехал Ирис разбираться, кто и какого хрена отпустил Литейщика – ранения подчинённых для командира всегда неприятны и болезненны, а тут ещё пришлось срочно готовить ему замену. Назревал скандал с жёсткими санкциями к Ирбису, старшему на позиции. Пришлось всё брать на себя – мол, это я отпустил. Ирис долго и пристально смотрел мне в глаза:
– Чтобы завтра я тебя не видел! Едешь домой!
Домой я не поехал. Зато мы здорово и надолго шуганули противника с миномётов, АГС, «Утёсов», БМП, СПГ, ПТУР и стрелкового. Соседи с удовольствием подключились. А я вытащив Шума из под ареста (за что он был благодарен), занялся сам его работой вплоть до нашего ухода в другое подразделение.