Мы смотрели на небо, но пока ничего не было видно, кроме пары белых облачков да неописуемой синей пропасти. Потом показалась точка, все увеличивавшаяся и увеличивавшаяся… Наконец мы разглядели… Лодку.
Простую деревянную лодку, примерно такую, на которой мы приплыли, только новую, да чуть подлиннее, с двумя парами весел. И эти весла гребли по воздуху, приближая к нам абсолютно пустую лодку.
Она приблизилась к краю обрыва и замерла. Только весла изредка подгребали, словно стараясь не дать течению снести ее. Зайка приглашающе махнула рукой:
– Ну что, присаживаемся?
Мы нерешительно переглянулись. От обрыва до лодки было сантиметров тридцать, но тридцать сантиметров над пропастью – это много. К тому же, не было никаких гарантий, что эта лодка не рухнет вниз под нашим весом, или что это вообще не иллюзия, которая развеется, стоит нам ступить в пропасть.
Впрочем, это же сон, в конце концов, подумала я и шагнула на борт.
Лодка качнулась, словно и взаправду стояла на воде, и я с громким криком упала на дно. Кристина вскрикнула, кто-то из ребят ругнулся. Поднялась я уже несколько бледная и на трясущихся ногах. Помахала остальным, не менее бледным и трясущимся и села у носа.
– Кошмар, залезайте аккуратно – она качается, как настоящая, – сказала я.
Как только все сели, лодка мягко отчалила от берега.
Мы устроились на дне лодки, с восхищением разглядывая все вокруг. Лодка плыла по небу, зачерпывая облака. Весла работали мерно и четко, подчиняясь какому-то внутреннему ритму. Она скользила плавно и неторопливо.
Лодка была из новенькой древесины, раскрашенной в светло-синий, нежный цвет. Она пахла деревянной стружкой. Под слоем краски были видны прожилки дерева, а кое-где вспыхивали под лучами солнца серебряные шляпки маленьких гвоздиков.
Небо над нами было затянуто облаками, и солнечный свет был неяркий, рассеянный, такой бывает в дождливую погоду. Однако, несмотря на обилие облаков – над нами, под нами и рядом с нами, – дождя не было, как и ветра, да и воздух был довольно теплый. Редкие лучи солнца высвечивали контуры облаков золотым и розовым, небо голубело, лица сидящих были нежно-сиреневого оттенка.
Подул теплый ветер, которого, впрочем было недостаточно, чтобы ускорить ход лодки, но вполне довольно, чтобы разогнать облака и открыть совершенно потрясающий вид на землю. И теперь Кристина сидела прямая как палка, до белизны вцепившись в борта, и стараясь даже краем глаза не смотреть вниз, а остальные, наоборот, свесились за борт, разглядывая крошечную землю, краснокрышие домики, зеленые леса, горчичные дороги и темно-синие квадратики озер.