-- Случилось что?
Кучум слегка придержал коня и, махнув рукой в сторону озера, сказал с расстановкой:
-- Сокола загубили. Гусь его на дно утащил.
-- Вай-вай-вай! Худо дело. Хороший сокол был. Жалко будет. Старики рассказывали, что бывает такое, но сам ни разу не видел. Где они? Достали?
-- Не надо доставать. Зачем? -- проговорив это, Кучум пришпорил коня и, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветви, низко пригнувшись, поскакал следом за скрывшейся из вида Анной.
Уже стемнело, когда все съехались на широком лугу возле вершины холма, Решили не возвращаться в городок, а заночевать прямо на берегу Иртыша под сухими разлапистыми талами. Нукеры быстро ощипали несколько добытых уток и, выпотрошив их, занялись приготовлением ужина. Анна помогала им и ни слова не проронила с тех пор, как они отъехали от озера. Халик же, наоборот, казался веселым, но потому, как он с опаской поглядывал на Кучума, можно было догадаться, что на душе и у него совсем не спокойно.
Недалеко от берега вздымался песчаный холм, похожий на шапку оброненную великаном. Несколько могучих сосен возвышались наверху, вцепившись корнями в его макушку. Кучум беспокойно вглядывался в их кроны и ему казалось, что кто-то наблюдает за ними, прячась меж толстых стволов.
Тураш заметил как Кучум всматривается в очертания холма и осторожно спросил:
-- Хан знает, что это за место?
-- Говорили люди, будто Абалак-гора зовется.
-- Правильно говорили. Абалак и есть.
-- Значит, сов здесь много водится?
-- Точно, много здесь сов. Вот как стемнеет, так и начнут летать, рыскать вокруг. Если хан хочет, то может узнать историю о людях, что здесь раньше жили.
-- Расскажи, -- безучастно отозвался Кучум, думая о своем.
-- Давно это было,-- неторопливо начал свой рассказ Тураш, устраиваясь поудобнее и подобрав под себя ноги.-- Иртыш тогда был широкий, широкий, что только очень сильная птица могла перелететь на ту сторону. На берегу его жил древний народ, который и по небу летал, и по воде пешком ходил. Потому и не могли их враги одолеть, пусть даже на каждого воина сто человек нападает, а они с неба всех разили огненными стрелами и лодки их топили. Все звери и рыбы подчинялись тому народу. Каждый год кто мясо, кто молоко, а кто шкуры теплые приносил. Только мыши, что под землей жили, не подчинялись им.
Пришла как-то осень и звери дань свою им понесли. Их Главный Человек на вершине горы сидит и дары принимает, счет ведет. Глядь, а одна шкура с дыркой! Другая подпорченная. Орехи в решете кто-то пощелкал, одни скорлупки лежат. Возмутился Человек, спрашивает Старшего Соболя: "Отчего нынче столько шкур попорчено да подрано? Кто орехи кедровые пощелкал? Жир выпил? Или ты решил посмеяться надо мной?" -- Отвечает Старший Соболь: "Не сердись, не гневайся, господин наш. Нет в том вины нашей. Мы все, как положено, в целости и сохранности собирали, хранили. Только серые мыши, наипервейшие враги наши, все подъели, попортили. Столько их нынче развелось, расплодилось, того и гляди нас съедят, загрызут. Не знаем, что и делать с ними".