На этот раз голос Всевышнего ничего не приказывал, он просто призывал послушаться своего сердца. И сердце сказало, что уезжать он не должен. Разрыв с семьей очень страшил, но Давид внутренним чутьем угадывал, что если через него переступят сейчас, то это вполне может произойти и там после переезда. Близость людей держится на таких неустойчивых опорах как любовь, взаимоуважение и самоуважение. Выбьют одну, полетят и другие. А интуиция подсказывала, что на исторической родине его предков Галина, скорее всего, найдет себе место, постепенно адаптируются и сыновья, а вот он может оказаться лишним человеком. Здесь в родном городе он почти бог, спасающий людские жизни. А что будет там, в маленькой стране, куда, ежегодно приезжают на ПМЖ хорошие врачи из всех уголков бывшего Союза? Давид хорошо понимал, что если лишится привычного груза ответственности и незаменимости, то перестанет существовать, как личность. А это значит, что он лишится права на любовь жены, на уважение детей.
Была и еще одна причина, в которой он себе долго не хотел сознаваться. Оказалось, что он все-таки любит эту землю. Он словно корнями пророс в нее и своими удачами и пережитыми бедами, прикипел радостью и горем. Уехав, он разорвал бы себя на две половинки. А такие раны не заживают!
На этот раз решение далось ему очень сложно. Когда Давид его все-таки принял, то в первый момент даже стало легче. Однако испытания для него только еще начинались. Проводив семью до аэропорта, он вернулся в свой город в опустевшую квартиру и сразу же оказался в жестких тисках одиночества. С тех пор жизнь его разделилась на две части. Одна из них была связана с работой. Здесь он был уверен в себе и энергичен, по минутам знал, что и когда должен сделать. Другая половина жизни превратилась в медленную пытку. Словно рыба на льду, он задыхался в образовавшемся вокруг вакууме.
Давид даже не подозревал, что отсутствие близких людей так может изменить дом. Раньше, когда чуть живой от усталости он возвращался с работы, стоило только открыть дверь, и его окружала привычная атмосфера домашнего очага. На кухне ждал приготовленный супругой ужин, сыновья спорили, чья очередь сидеть за компьютером, Галина говорила с кем-то по телефону или смотрела очередной сериал. Поужинав, он падал на диван с книжкой, и остаток вечера пролетал тихо и незаметно. Теперь же враждебная пустота смотрела на него из всех углов квартиры, ставшей вдруг непомерно большой для одного человека. Время тоже приобретало какой-то совершенно иной масштаб и тянулось издевательски медленно. Страшнее же всего были выходные, и он уже со второй половины дня считал часы до наступления ночи. Напрасно Давид просил помощи и совета. Всевышний молчал, видимо вознамерившись довести испытание до конца.